— Эти его отлучки. Поздние возвращения. Командировки. Варвара что-то знает, но несет какую-то фальшивую чушь.
— Лизка, — грустно сказал Сергей, — зачем Тебе все это? Сейчас. Он ведь умер. Что это изменит?
— Я думала, я живу с близким человеком, с любящим мужем. Отцом моего ребенка. Тихим, непрактичным. А оказалось, что все это — личина. Маска. Ты хочешь, чтобы я успокоилась? Да за кого Ты меня принимаешь?
— За его жену, — честно сказал друг Серега.
— Значит, ему нужна была нетребовательная и нелюбопытная женщина в качестве жены, так, что ли? Доверчивая дурочка…
— Можно любить жену и все равно быть бабником, — честно сказал друг Серега, покосившись на закрытую дверь. — Ну, любил он женщин. И они его любили. Что в этом плохого? Иногда гулял на сторону.
— Иногда?
— Да у него ни с одной из этих баб роман не длился долго.
— Да? То-то эта блондинка так убивалась!
— Регинка-то? Там тоже было несерьезно.
— По ней не скажешь. Дай мне ее адрес.
— Зачем тебе?
— Проведать хочу. Принести соболезнования.
— Лизка, ты с ума сошла.
Лиза неожиданно для себя подскочила к нему и схватила за ворот рубашки. Столик опрокинулся, шахматная доска с грохотом упала на пол. Дверь вновь распахнулась, и супруга Сергея изумленно на них уставилась.
— Где она живет, спрашиваю?
— Отстань, безумная. — Сергею явно было неловко. — Ну что ты, в самом деле!
— Где живет?
— На Шаболовке. Стасовой, девять. Это рядом с Донским монастырем, знаешь?
— Квартира?
— Не помню я квартиры. Господи, ну отцепись ты от меня! Чего ты хочешь?
Лиза неожиданно успокоилась и отошла от кресла.
— Спасибо, — вежливо сказала она.
И, сделав шаг в сторону неподвижно застывшей в дверях фигуры, так же вежливо произнесла:
— Спокойной ночи.
— Ну, ты это… — укоризненно пробормотал Сергей.
— Все в порядке, Сережа. Я ухожу. Да… — Она было направилась к дверям, но вдруг резко остановилась. — Откуда он деньги брал, не знаешь? А то этот его грант тоже сплошной «липой» оказался. Не было никакого гранта.
Сергей молча помотал головой.
Потом устало сказал:
— Я, правда, не знаю.
Почему-то на этот раз Лиза ему поверила.
Когда она добралась до Шаболовки, уже совсем стемнело. Купола Донского монастыря казались черными на фоне темного неба, красная кирпичная кладка стен сливалась с окружающим сумраком. Над сквериком разливался колокольный звон, и где-то в кроне в ответ пронеслась одинокая трель разбуженной птицы.
Дома стояли лишь по одной стороне улицы — напротив располагался скверик, где сейчас мелькали темные силуэты собачников, выведших своих питомцев на вечернюю прогулку. Во мраке они казались туманными призраками — словно с той стороны улицы уже был потусторонний мир. Зато по эту сторону мостовой окна домов светились теплым живым светом.
