— Бельгийцы не любят ничего лишнего, — говорит Жак.
Жилище рациональное, чистое. Единственное украшение — плакаты. Утром, просыпаясь, я не сразу соображаю, где нахожусь: взгляд упирается в синие, обсыпанные звездами маковки Суздаля. Дети спят под панорамой Ленинграда, под деревянным кружевом Кижей.
Жак часто бывает в нашей стране.
По субботам он принимает гостей. Многие являются, чтобы посмотреть на меня — приезжего из Советского Союза, расспросить, поспорить.
— Не думайте, что во всех домах так, — уточняет Жак. — Вообще в Бельгии живут замкнуто, каждый на своем островке.
Разумеется, у меня есть вопросы. Я ведь проведу здесь целый месяц и надеюсь получше узнать Бельгию и бельгийцев.
Меня наперебой снабжают советами.
Оказывается, месяц — срок жесткий. Бельгия невелика, в ней девять миллионов жителей, на три миллиона меньше, чем в Голландии, но любопытному иностранцу тут будет потруднее…
Бельгия гораздо разнообразнее. Я уже успел заметить это: за окном вагона, оставившего позади Голландию, еще тянулись некоторое время польдеры, но потом каналы и канавы исчезли, плоская земля точно разгладилась, обсохла. Чем дальше от моря, на юг, тем выше. В Брабанте — центральной провинции — уже видишь пологие холмы. А в южной Бельгии — зеленые вершины Арденн, пенистые потоки, скалы, настоящая глухомань.
В стране три языка.
Северная половина Бельгии — Фландрия, родина легендарного Тиля Уленшпигеля. Фламандцы говорят почти так же, как жители Амстердама. Литературный язык — общий с голландцами.
На востоке Бельгии — небольшая область, населенная немцами.
В южной половине страны — Валлонии — язык французский. Образованный брюсселец мало отличается по говору от парижанина. А в деревне звучит валлонский диалект, трудный для произношения, часто непонятный горожанам.
Промышленные города, шахты разрослись в Бельгии густо. А в кольце заводов, современных кварталов свернулись клубком средневековые улочки, высится храм, расписанный внутри великим художником…
Меня соблазняют замечательными музеями, старинными замками, одетыми плющом, творениями фламандских живописцев, красочными народными праздниками и, конечно, колоколами… Словом, я не успеваю записывать маршруты, названия мест, адреса.
Может быть, в Бельгии я снова нападу на след Анатолия — саратовского парня, сражавшегося в партизанском отряде. Как сложилась его судьба?
— Вы будете в Брюгге? — сказал один из друзей Жака. — Позвоните моему приятелю, Клоду Верселю. Он ветеран войны и, вероятно, что-нибудь знает.
