Ох уж мне эти дворянские замашки. Интересно, на «ты» здесь вообще возможно разговаривать?!
– Тогда не будем медлить. – Аполлоний уже спускается по трапу. – Мне необходимо еще забежать к больным!
Что ты за человек такой? Дай постоять чуть-чуть! Если хочешь знать, это вообще мой первый выезд за границу! Я и моря-то толком не видал, три дня всего во Вьетнаме… Я недовольно сбегаю за ним вниз.
По дороге вспоминаю про подлый смартфон: «Ой и подвел же ты меня, гад… Еле выкрутился!» Кстати, что с ним может быть? Если сдох – все, можно выбрасывать. Или передать в Академию наук, пусть технологии помаленьку осваивают, на зависть Западу. Представляю себе научный прорыв, если разберутся! Сколько там до Первой мировой осталось? Девять лет?..»
А если не сам сдох, а сдохла батарея? Зарядки-то нет… Стоп. Вот сейчас подробней. На корабле что, электричества нет?..
– Аполлоний… Михайлович!.. – Нет, поразительно тянет его на «ты» назвать. – Скажите… – догоняю я его. – Какое здесь напряжение в сети?
Матавкин ошарашенно останавливается.
– Напряжение? В какой сети? – явно не понимает вопроса.
Как тебе объяснить?
– Ну, в электрической цепи броненосца… Напряжение какое на корабле? – стараюсь тщательней подбирать слова. – Сколько вольт? – делаю последнюю попытку.
– Ах, вы про это! Сто пять вольт, кажется… – вспоминает, задумавшись. – Точно не уверен, но, по-моему, так.
Сто пять вольт… А аккумулятор – всего пять. Сильно сомневаюсь, что в начале двадцатого были подобные устройства. Допустим. Надо будет поинтересоваться, есть ли здесь батареи. Для фонарей, к примеру… Что-то же должно на корабле быть?
Ладно, об этом после. Все равно телефон у адмирала лежит. Отжал мою мобилу Рожественский, как гопник, отжал… А еще дворянин!
Я увлечен мыслями, не замечая, что мы пришли. Во всяком случае, Аполлоний уже отпирает дверь:
– Располагайтесь, Вячеслав Викторович! Условия у меня скромные, но на корабле они такие у всех… – Делает приглашающий жест. – Прошу обождать полчаса, необходимо проведать больных. Бегу!
Пока я с любопытством прохожу внутрь, Матавкин исчезает.
Усаживаясь на ближайший стул, от нечего делать начинаю изучать обстановку.
Хм, ну да, действительно скромно. Небольшое помещение тесно заставлено мебелью: большой шкаф-секретер, он же служит столом. Два ажурных стула, в углу скромный диван. Единственный иллюминатор скрыт за цветными занавесками.
Рассматриваю вещи на столе – лампа в абажуре, несколько книг, простенькая чернильница… Внимание привлекает деревянная рамка: на фотографии красивая молодая женщина в широкополой шляпе, рядом двое детей – девочка лет семи и мальчик, чуть младше… «Нет, не двое! – Я нагибаюсь чуть ближе. На руках дамы маленький сверток – третий! Или третья… По пеленкам не определить. – Ясно лишь одно: дома Аполлония Михайловича – ой как ждут, похоже… Каждый божий день в церкви свечи ставят! А толку-то?..»
