А далее случилось совсем неожиданное происшествие: в нашу больницу с когортой охранников явился сам Спартак. Он, видимо, упал, во всяком случае пришел к нам с вывихом головки лучевой кости левой руки. Он сильно ушиб руку и разодрал кожу. Двое его охранников остались в приемной, остальные вышли. Как и подобает вождю, держался он молодцом: не только не стонал, но даже не поморщился, когда Никандр вправлял ему кость на место — а ведь это больно; видимо, сказывалась гладиаторская выправка. И к креслу его не привязывали, как привязывают других пациентов с вывихами. И беседа вождя рабов и Никандра выглядела так.
— Ты, говорят, раб? — спросил Спартак, пока Никандр возился с его рукой.
Никандр кивнул:
— Да, я родился рабом и всю жизнь был рабом Публия Домиция.
— Я дарую тебе свободу, — заявил Спартак с тем же видом, с каким, по моему мнению, об этом бы заявил Александр Македонский, т. е. с некоторым величием в голосе.
— Спасибо, — поблагодарил Никандр скромно и, немного помолчав, добавил: — А твои люди убили мою жену. Я ее очень любил.
Легкая тень пробежала по мужественному лицу Спартака. Он закусил губу и сказал примирительным тоном:
— Ну, мои головорезы убили не только ее… Но, пойми, сейчас война, я не могу казнить воина из-за какой-то рабыни. Каждый солдат на вес золота. Помни, мы воюем не ради денег, а за свободу!
В этот момент Никандр с силой потянул кость на себя, так что раздался небольшое похрустывание, и с ювелирной точностью вставил ее головку в ямку. Хотя это было больно, но, видимо, ощущение головки кости на месте дало облегчение. Никандр тем временем налил в чашу вина для обработки ссадин. После небольшой паузы Спартак продолжал примирительным тоном:
— Ну, погоди, вот добьем римлян, обратим их в рабство, а всем рабам дадим свободу, и я возьму тебя к себе врачом. Римляне — волчье племя. Они вскормлены волчьим молоком и почитают волчицу своей матерью. А ты знаешь, когда волк нападет на овечье стадо, он всех овец зарежет, не потому, что голоден, а так, игры ради — вот и римляне то же. Ты когда-нибудь охотился на волков?
— Нет, хозяин никогда не посылал меня на охоту, я — врач, — сказал Никандр, обмывая Спартаку кожу на руке вином.
Вино щиплет ранки, но Спартак даже не поморщился и продолжал с энтузиазмом:
— Ты родился рабом, а я родился свободным. И в юности отец брал меня с собой на охоту. Он был вабистом. Ты знаешь, что это такое?
— Нет, — опять мотнул головой Никандр, ставя чашу с вином на стол.
