Когда домочадцы ушли, вдвоем за столом остались. Хозяин еще вина налил. Неплохое вино – виноградное, заморское. Не обычный сидр, как на Руси делали. Выпили немного, отдали должное белорыбице. Выпитое сказывалось. Лица раскраснелись, языки развязались.
Дьяк выжидающе на Алексея посматривал. Сам разговор о племяннице заводить не хочет, ждет, когда Алексей свое мнение скажет. Оба понимали, что не просто Алексей к дьяку зашел, на смотрины.
– Семен Иванович, а что же родители Агафьи?
– Так отец ее от ран умер, мать тоже больна. У меня воспитывается вместе с двумя младшими сестрами.
– Вон как!
Дьяк слова Алексея неправильно истолковал.
– Не смотри, что безотцовщина. Я ее как родную дочь воспитывал. И приданое будет. Али не показалась она тебе? – обеспокоился дьяк.
– Не показалась? Да ведь и я не богат. Скажу как на духу. Настоящий бриллиант!
Дьяк выдохнул, глотнул вина из кружки.
– Прости, Алексей, но чувствую – колеблешься ты.
– Верно. А все потому, что бриллиант сей засверкает в хорошей оправе.
Дьяк задумался.
– Мы люди простые, ты понятнее скажи, не дойдет до меня что-то.
– Лучшего она достойна. Женой царской!
Дьяк не сдержался, охнул. Потом встал, одну дверь открыл, посмотрел – не подслушивает ли кто? Другую. Потом уселся.
– Государь жениться надумал? Я не слышал что-то.
– Юн еще, потому опекуны при нем. А как женится, самостоятельным станет. Думаю – приглядывается.
– Есть ли на примете у него кто?
– Пока нет.
– Так по традициям смотр невест должен быть. Не объявляли пока.
– Семен Иванович! Подсуетиться надо. Как-то свести Агафью и Федора. Вроде случайно.
– Легко сказать! Где царь и где мы?
– Помогу я тебе. Государь в храм ходит, окрепнет после болезни, на крестные ходы являться будет. Я тебе подскажу, когда и где он появится. А там уж как повезет.
– Сомневаюсь я.
Дьяк помолчал.
– Положа руку на сердце, тебе-то какой интерес?
– Сам подумай. Ты же почти тестем будешь. Чин не официальный, но при дворе вес большой иметь будешь.
– Ну да, понял. Сейчас ты мне поможешь, а потом я тебя отблагодарю.
– Заметь, не я это сказал.
– Ох, грехи мои тяжкие! И племянницу замуж отдавать пора, время выходит. И страшно. Государь все-таки! К тому же беспокоюсь я – не помрет ли?
– Не помрет, раньше врагов своих похоронит.
– Тогда на Господа уповать остается. Сведет вместе Агафью и государя, стало быть – так тому и быть.
– Господь нашими руками действует, о том помнить надо.
Дьяк перекрестился. Не монах он был, дьяк Монастырского приказа. Но в Бога верил истово.
