– Голова уже кругом пошла, в животе тепло.
– На хлебном вине настояно. Тереть?
– Три.
Слуга и Алексей раздели царя, благо сиделок да теток Федор Алексеевич на время процедур выгнал. Алексей суставы по очереди растирал, хотя царь постанывал и охал. Настойку втирали, обертывали шерстяными пуховыми платками.
– Огнем горят суставы-то! – пожаловался царь.
– Терпи, верь и молись, государь! На тебя вся страна смотрит. А вечером мы снова придем. Духом собирайся, три седмицы лечение длиться будет.
– Слово даешь, стрелец, что опосля на ноги встану?
– Головой ручаюсь.
– А десны-то кровить меньше стали. Еще бы мне этих заморских фруктов.
– Государь, пусть слуги твои на торгу покупают. Для стрельца дорого, я весь кошель опустошил. Ты уж прости, что много не привез, денег нет.
– Что же ты раньше молчал? Рынду мне!
Царский телохранитель за дверью стоял, явился мгновенно.
– Стольника ко мне немедля!
Где царь, там и придворные. Стольник вошел не спеша, не пристало боярину поспешать, не к лицу.
– Бери сани и на торг. Что купить, вот он скажет.
И показал на Алексея.
– И еще – полный кошель серебра стрельцу отсыпь. Потратил он все жалованье на меня. И молчит, скромен. Не то вы, все время денег просите.
– Исполню в точности, государь.
Долго ли слугам лошадь запрячь? До торга лихо домчались. Нашли лимоны, Алексей еще калины и облепихи взял. Наши они, российские. Витамина «С» в них поменьше, чем в лимоне. Однако, если медом приправить, ложками есть можно и не так скулы воротит, как с лимона.
– Отчего сей фрукт? Кислый зело!
– От многих хворей полезен. Хочешь – сырым ешь, а хочешь – в сыто сок выдави. Особенно зимой, болеть простудой меньше будешь.
– Э, лучшее средство от хвори – банька, да с девками!
– Ты, боярин, это царю скажи.
– Что ты, что ты! Мал он еще о девках думать.
По приезде стольничий к себе Алексея зазвал:
– Кошель давай!
Боярин взял двумя перстами кошель Алексея, как насекомое ядовитое. Брезглив, верно. А вернул через несколько минут тугой, монетами набитый. Алексей мошну в руке подбросил. Тяжелая, он истратил на покупки царю явно меньше. Да ладно, сочтутся.
– Ты скажи, стрелец, как хлебное вино очищаешь? Прохор сказывал – прозрачное, как слеза, и пьется легко, а еще не воняет.
– А сам-то он не сказал?
– Умолчал.
Прохором звали слугу, что пробовал царские кушанья.
– Наливаешь хлебное вино в сосуд с широким горлышком, бросаешь туда уголь древесный, лучше березовый, накрываешь крышкой. Через час сливаешь через холст чистый, потом еще раз повторяешь.
