– Да только Трувора Одноглазого выбрали царем-то, не вашего неудачника!..
– Ларишка, Ларишка, што он говорит, ашь?
– Что Трувора царем выбрали поперед нашего предка Синеуса, бабушка!
– Што?!.. Трувора – тшарем?! Не тшарем – княжишкой удельным в лешу медвежьем, и то он дольше пяти недель на троне не продержалшя – в карты его продул!..
– Да ты ничего про наш род не знаешь, боярыня Серапея – так помалкивала бы, не позорилась бы перед родовитыми-то! Не в карты, а в домино, и не пять недель, а семь с половиною, и медведей там отродясь…
– Это не мы, это ты ишторию не жнаешь, Труворович…
Не дожидаясь окончания благородной дискуссии, граф во втором поколении Рассобачинский, он же известный в Чумазой слободе еще сорок лет назад как просто Собакин, он же Петька Зануда, он же Собакин сын, он же песья кровь, демонстративно поддернул полы своей измазанной грязью и глиной шубы ценой в эту самую слободу и невозмутимым ледоколом двинулся сквозь ожидающую исхода вечного спора толпу направо.
Далеко уйти в одиночестве ему не удалось: махнув руками на ссорящихся, бояре – родовитые и не очень – двинулись за ним. Спорщики, приглушенно переругиваясь, присоединились к остальным метров через двадцать. А метров через тридцать беглецы наткнулись на кирпичную кладку, перегораживающую коридор.
– Что будем делать? – запаниковали самые нервные.
– Развернемся и пойдем в другую сторону, – уверенно заявил Рассобачинский и снова, со спокойствием ледокола рассекая волну последователей, подал личный пример.
Отойдя от проделанного ими с час назад провала, зияющего свежей на скользкой стене чернотой, на пару сотен метров, бояре снова уперлись в кирпичную стену.
– Замуровали!.. – заголосила Варвара.
– Похоронили!.. – поддержал ее Абросим.
– Ой, страшно, страшно, не могу!.. – всхлипнула Конева-Тыгыдычная. – Доченьки родные, давайте прощаться – не выбраться нам отседова боле!.. Ой, бедная наша Серафима – не увидим ее больше никогда!..
– Ой, мамонька!..
– Цыц, бабы!
– Сам цыц!
– Сам баба!
– Я же говорил – за Синеусовичами надо было идти!..
– За Труворовичами!..
– Тихо!!! – трубно воззвал к массам граф. – Все очень просто. Сейчас мы возвращаемся к нашему лазу, подбираем инструмент…
– Да мы, Синеусовичи!..
– И Труворовичи!..
– Кто хочет остаться здесь жить – не подбирает, – щедрым предложением Рассобачинский задавил возмущение на корню. – А остальные пробивают стену и идут вперед. За мной!
* * *
Библиотечный выкристаллизовался из ничего и сразу же бросился на поиски царицы.
