— Не боишься, что я надеру тебе зад? — рявкает она, пока я тащу ее за угол.
— Не-а.
— А зря.
Мы останавливаемся, и я поворачиваюсь к ней лицом.
— Помоги мне вернуть память Джейн.
Я дышу часто и сбивчиво, как Анна.
— Это невозможно, — отрезает она.
— Что, черт возьми, это значит? — я бью ладонью по стене рядом с ее лицом.
— Я не могу, — говорит она чуть мягче. — Понимаешь? Не могу. Мне не стоило спасать ее. Ты не представляешь, в какой заднице я оказалась из-за этого. Жалею ли я? Да. Теперь я чувствую за собой вину.
— Погоди-погоди, — я пытаюсь остановить ее, и Анна замолкает. — Мне нужна твоя помощь. Слышишь? Ты должна помочь мне, — я хватаю ее за плечи, но она пытается бороться со мной. — Мне нужна моя Джейн. Та, которая помнит меня!
Блондинка вырывается. Она отталкивает меня, и я чуть ли не падаю. Боже, как она могла скрывать все это время столько сил в себе?
— Что, если теперь есть только такая Джейн? — говорит девушка с каменным взглядом. Что тогда, Эйден? Такая она тебе не нужна?
Ее вопрос ставит меня в тупик, но я не затягиваю с ответом.
— Она дышит благодаря тебе, поэтому… — мне вдруг становится тяжело говорить, словно я проглатываю кусок раскаленного железа. — Спасибо, что спасла ее. Но, умоляю, помоги.
Черт. Если Анна хочет, чтобы я встал перед ней на колени, я сделаю это! Плевать на гордость. Я сделаю все, чтобы она вернула прежнюю Джейн.
— Если бы это было так просто, — Анна вздыхает, закатывая глаза. — Память — это душа человека. Я помогла излечиться телу Джейн, но видимо с душой это не прокатило. Не знаю, как тебе объяснить.
— Ты хочешь сказать, что ее душа умерла?
— Вряд ли. Но она явно не с Джейн.
— Не понимаю… — я чувствую, как стремительно пустею изнутри.
— Прости, Эйден. Но здесь я бессильна. Мне едва хватило сил, чтобы не дать погибнуть ее телу, и не имеет смысла вести речь о возвращении души.
Я медленно закрываю глаза.
— Мне очень жаль, Эйден, — шепчет она, после чего я слышу ее отдаляющиеся шаги.
***
В Дайморт-Бич поздняя ночь, и в городской больнице все спят. Дежурные медсестры увлеченно разговаривают за регистрационной стойкой, даже не замечая меня. Я без труда проскальзываю мимо них. Единственная, кто попадается мне на пути, пока я спешу в тринадцатую палату, является пожилая женщина, застывшая в недоуменном ступоре у кофейного аппарата. Я улыбаюсь ей и скрываюсь за дверьми в другой части коридора, где освещение настолько сильное, что режет глаза.
Тринадцатая палата.
