Почему я должен умереть тогда, когда больше всего на свете я хочу жить?
Глава 11
– Лариса Владимировна! Он приходит в себя! – молодая медсестра спешила порадовать
заведующую отделением.
Случилось то, чего так давно ждали, на двадцать первый день комы Дмитрий Ларионов
приоткрыл глаза. Реаниматолог была вне себя от счастья, выбегая из ординаторской, она
на ходу прокричала:
– Люда, скорее звони его близким и обрадуй!
Сначала я увидел свет, потом появились изображения. Они расплывались перед глазами и
меня страшно тошнило. В моей памяти воскрес момент падения в пропасть, я был уверен
– после такого не выживают. Выходит, я мертв. Но почему тогда так болит голова? Ведь
мертвые ничего не чувствуют. Кто–то касается моей руки, я чувствую тепло человеческого
тела и слышу знакомый голос:
– Митя! Ты вернулся с того света! Теперь все будет хорошо!
Я снова провалился. Не знаю, сколько еще я был в забытье, но когда я открыл глаза, возле
меня были люди. Этого просто не может быть! Двое из них давно были мертвы, а один
точно жив. Так, где же я? И почему они вместе?
–Сыночек, родной, Слава Богу! Ты справился – мама плакала и целовала мою руку. Она
выглядела намного старше, чем в момент смерти, но это точно была она.
По голове меня гладил отец. Рядом с мамой стояла Вика…
– Где я? – мои губы почти не подчинялись мне.
– Любимый мой, ты в реанимации, самое страшное уже позади – и только тут я смог
хорошо рассмотреть Вику, она была беременна, и ей это очень шло. Мне казалось, я сошел
с ума. Это какой–то театр абсурда!
– Мама…но вы же умерли..
– Что ты такое говоришь? – отец поднял брови.
– Не беспокойтесь, это нормально, у него возможны провалы в памяти и изменение
сознания, все пройдет, он еще очень слаб, и вам всем лучше уйти. Теперь главный его
лекарь – покой – Лариса буквально вытолкнула моих родных из помещения.
– Лариса, не уходи, пожалуйста, не оставляй меня! Объясни, что происходит? Я сошел с
ума? Мы же похоронили моих родителей, ты не можешь этого не помнить. А Вика не
может быть беременна. Ей никогда не стать матерью после того рокового аборта. У меня
галлюцинации? И где Мафусаил?
Лариса сморщила лоб и смотрела на меня так, будто я нес какой–то бред.
– Сейчас тебе сделают укол и ты поспишь.
– Не надо уколов, давай поговорим – мне нужно было получить объяснения.
– Нет, Дима, тебе надо отдохнуть, хватит потрясений на сегодня – и она, очень счастливая,
ушла.
Так проходили дни. Ко мне больше никого не пускали, режим не позволял. Капельницы и
