смогли подготовиться. Вы предложите ему выпить, в вино добавите снотворное, когда
мальчик уснет, доставите его в один из покоев, а уж ваши девицы пусть постараются
удержать его как можно дольше, они это умеют! Дайте ему самых искусных и красивых. И
пусть он будет пьян и весел несколько дней. Сколько составляет плата в сутки?
Пятнадцать рублей? Плачу сто пятьдесят и по рукам?
–Но..это же незаконно, а что, если барин заявит на нас? – женщина выглядела
испуганной, но явно заинтересованной предложением, сулящим большую выгоду.
– Это я беру на себя, главное, развлекайте его подольше и получше. Сомнения и страхи
хозяйки борделя были развеяны. Сомневалась она недолго.
– По рукам!
Владимир Зорин стал мне противен. Если бы мне дали оружие, я вызвал бы его на дуэль,
как было принято в то время. Я даже сжал кулаки от негодования. Это не укрылось от
Мафусаила, и он положил руку мне на плечо:– Остынь, мой мальчик, тебе надо сохранять
спокойствие, совсем скоро тебе придется вмешаться и изменить ход событий, мы сильно
увлеклись происходящим и забыли о времени, я хотел показать тебе все подробно, но
теперь ты увидишь лишь ускоренные кадры, нам нужно спешить. Смотри внимательно и
ничего не пропусти.События вихрем закружились перед моими глазами. Вот отец
поручает Павлу передать важное письмо и дает записку с адресом, вот Павел в гостиной у
Натальи Николаевны, она протягивает ему бокал, он отказывается, но женщина убеждает
его «хотя бы пригубить за знакомство». Затем я вижу молодого человека, которого
раздевают и ласкают две девушки, он плохо соображает и все время шепчет «Маша,
Марьюшка». Иногда он выходит из забытья, но ему снова наливают, и все повторяется
сначала. Теперь перед нами имение Муромских. Ничего не подозревающая Маша
готовится к свадьбе. Ее венчание состоится через два дня, и она примеряет свадебный
наряд: белое кружевное платье с завышенной талией подчеркивает тонкий силуэт,
неглубокое декольте, аккуратные небольшие рукава, пышная фата. Она – сама невинность.
Воздушная, счастливая и очень красивая! Наступает день торжества, все готово для
таинства венчания, но Павла нет. Маша отказывается в это верить, но когда надежды не
остается, она рыдает так горько, что у меня заныло в груди. Когда сил плакать уже не
осталось, она смотрела на икону Божьей Матери с немым укором в глазах. Ее лицо было
белым, как мел. Казалось, у нее помутилось сознание, и в ней не осталось больше ни
капли жизненной энергии. Даже Мафусаил, глядя на ее страдания, то и дело вздыхал. Ни
