смерти засек девятилетнего мальчугана, только за то, что он слишком громко резвился.
Садясь хлебать свои любимые щи из баранины, Волков заставляет тут же при себе пороть
кухарку все время, пока продолжается обед. Женщину избивают не за плохо
приготовленную пищу, а ради удовольствия графа. Крики поварихи усиливают аппетит и
придают радость застолью. Жене своего дворового Волков велел грудью выкармливать
трех щенят. Муж этой женщины не вынес такого издевательства и утопил хозяйских псов,
за что ему, по приказу графа жгли ноги, поставив босиком на раскаленные угли. При
появлении Волкова на крестьян нападает панический ужас, никто не знает, что у него на
уме. Если он зол, сечет с досады, весел – бьет для потехи.
– Неужели на него нет управы? Почему его никто не накажет? Для таких есть место –
тюрьма! – я впервые столкнулся с такой жестокостью, и мне было очень жаль несчастные
семьи.
– Дима, здесь он царь и Бог! Ты, должно быть, плохо знаком с устоями этих времен?
– Сказать по правде, почти не знаком, я мало интересовался историей.
– Очень жаль, в истории – мудрость и опыт, в ней – все ошибки и достижения
человечества от начала времен. Не зная прошлого, сложно строить будущее. Но у нас нет
времени восполнять твои пробелы в знаниях. Мы здесь не за этим. Сегодня ты станешь
свидетелем страшных событий, а для Волкова – это самый обычный день. И твое главное
открытие еще впереди.
– Мафусаил, ты говоришь загадками. – цель нашего путешествия в прошлое все еще была
мне не ясна.
– Просто, я не хочу торопить события. Прежде чем мы снова присоединимся к Волкову,
давай посетим церковный погост.
– А что это?
– Это кладбище с прилегающей церковью
– Мафусаил, я ненавижу кладбища! Избавь меня от этого жуткого места!
– Странный ты, Дима, еще совсем недавно ты стремился поскорее там оказаться. Причем
не на поверхности, а сразу под землей.
– Когда я бросился под машину, то меньше всего думал о том, где будет мое тело, я
стремился к покою души. Я знаю, что рано или поздно последним пристанищем для
каждого человека становится могила, и как бы ее не украсили – это единственное, что от
нас остается. Пустому сосуду все равно, где быть. Но пока я был жив, я избегал появляться
в городе мертвецов.
– Ничего не поделать, нам нужно там побывать. Мафусаил был непреклонен, и против
моей воли перенес меня к упокоенным. Перед моими глазами было множество деревянных
крестов, которые, словно руки, охраняли чьи–то тайны. Возле каждой могилы были люди:
