Едва взглянув на пострадавшего, Лариса Владимировна побледнела.
– Что с вами? Вам плохо? – медсестра не на шутку испугалась. Такой свою всегда
сдержанную начальницу ей еще не доводилось видеть.
– Таня, это же наш Митя. Дмитрий Ларионов, мой племянник, которого я ищу уже почти
год.. Боже правый, что же с ним случилось? Нет–нет, все разговоры потом, а сейчас его
надо спасать. Срочно сделать МРТ!
В то же миг человек со стертыми чертами лица и зловонным запахом стал очень важным
пациентом, для спасения которого делали все возможное.
Глава 4
Коридор закончился, и мы с Мафусаилом оказались в парке с красивыми статуями
античных богов и богинь. Лучи ласкового солнца пробивались сквозь тенистую листву
деревьев. Прохладный ветерок свободно разгуливал по парку, разнося всюду запах цветов.
На встречу нам шел высокий господин, лет тридцати пяти, одетый по меньшей мере
странно, будто пришелец из далекого прошлого. На нем был двубортный коричневый
кафтан с золотыми пуговицами, из–под кафтана виднелась белая рубашка, на шее узлом
был повязан светлый платок. Я поразился его несовременным стилем одежды, а еще тем,
что в руках у него была розга, но меня не покидало ощущение, что мы встречались ранее.
– Мафусаил, этот человек – актер, и мы присутствуем при съемках исторической картины
– О, нет, это – не съемка, это – реальная жизнь.
Тем временем, господин прошел всего в шаге от нас и приблизился к одной из статуй,
удивительно, но он не обратил на меня и Мафусаила внимания, как будто мы – пустое
место.
– Куда нас занесло? – спросил я
– Мы в имении графа Волкова, в Подмосковье.
– Граф? Мафусаил, а какой сейчас год?
– На дворе, Дима, 1778 год
– Ничего себе! Зачем мы здесь? И почему твой граф нас не замечает?
– Цель нашего визита поймешь сам, ты верно заметил, мы абсолютно невидимы для
окружающих и можем заходить куда угодно, наблюдать делать выводы..
Мафусаил не успел закончить свою мысль, потому что в следующую секунду произошло
невероятное – статуя чихнула. Граф тут же схватил «богиню» за волосы и начал с
жестокостью ее сечь. Из ее уст вырывался крик, но она не сопротивлялась. И вдруг я
понял, что все статуи – живые люди, раздетые догола и выкрашенные белой краской. Ни
один из них даже не шелохнулся, боясь наказания. Внезапная догадка меня поразила, на
моем лице появился испуг. Мафусаил, внимательно следивший за моей реакцией, начал
рассказ:
– Все эти люди–крепостные, которые принадлежат извращенному, жестокому человеку –
