– Шахиня! – вздыхал Хаз. – Шахиня! Лейла!
Отражая приглушенный электрический свет, драгоценности на ее белоснежном теле играли, вспыхивая лучезарным огнем, завораживали, а балерина смеялась, кокетничала и закатывала глаза. Он притянул ее ближе и попробовал овладеть девушкой еще раз – не получилось. Перед сексом Хаз старательно втирал в головку члена маслянистые пахучие смеси, приготовленные на основе редких индийских трав, известных на Востоке своим сверхъестественным действием. Только с этими волшебными мазями у него наверняка получалось. Иногда за ночь он делал это целых два раза!
Усыпанная рубинами Нина неподвижно лежала на широченной кровати и ждала, когда Хаз перестанет ее домогаться. Чтобы не обнаружить слабость, миллиардер некоторое время возился рядом, а потом затих и чуть не заснул.
– Ну што, лубымая, поэдэм навэстым нашэго друга! – оставив бесполезные попытки овладеть женщиной, предложил Хаз и, набросив халат, вышитый сказочными драконами, ушел в ванную.
Другом Хаз называл Сына Вожатого.
В Архангельском ничего не менялось, очарование цветов и августовская истома заполнили все вокруг. Воздух был бесконечно прогрет солнцем, все благоухало и цвело. Было так хорошо, что хотелось превратиться в беззаботную бабочку и порхать над клумбами и лужайками.
– Что в мире, дорогой Хаз? – расцеловав пакистанца, спросил Сын.
– В мырэ, – ослепительно улыбаясь белыми, точно с картинки, зубами, отвечал Хаз, – тыхо. Лэто кругом. Лубов!
Они немного прошлись вдоль пруда.
– Сваришь кофе? – попросил Сын.
– Сдэлаю, обызатэлно сдэлаю! – подобострастно склонился Хаз. – Я вам и кофэ, и сладосты, и фрюкты сюшеные прывез, и фысташка ныжнэйшый из собствэнного сада, – гордо добавил он. – Фькюс – утoнченный, обызатэльно покюшайтэ, и дэвочки пуст пошолкают, полакамяца! Оны у вас самы, как фысташки, такиэ аппэтытныэ! – залился румянцем пакистанец.
Дорогой Сын кивнул:
– Угостим.
– Нэсы подаркы, Али! – высовываясь в открытое окно, выкрикнул Хаз. – Нэси скорэй!
Через минуту в гостиной стояли две плетеные корзины со сладостями, орешками, сушеным кишмишом, курагой и инжиром. Рядом лежал кофе. Пакистанец раскрыл упаковку.
– Понухайтэ! Самий лутший, ароматний, ныгдэ такой нэ найдош! Как пахнэт, э-э?! Как пахнэт?! – качал головой Хаз. – Понухайтэ, понухайтэ!
Все по очереди подходили нюхать, даже неприступная Нина не удержалась.
– Ну, говоры?! Как? – спрашивал Хаз.
– Пахнет! – смеялись красавицы.
– Благодат! – по-русски определил пакистанец. – Сэйчас будэм эго готовыт.
