– А я буду Эзлин, – отозвался Глор.
– А я – Мило, – подхватил Гранах.
Том только покачал головой: ну, начинается…
– Нет! – Хана повысила голос. – У каждого остается его имя. Исключение мы делаем только для командира. И потом, мы же не совсем поменяли ему имя, мы просто добавили кусочек.
– Тогда можно я буду зваться Дуду-Белка? – не унимался Дуду. – Мне так нравятся белки, они такие юркие…
Хана начала сердиться. Дети совсем разболтались, никакой дисциплины.
– Я же сказала – нет!
На этот раз никто не посмел ей перечить. Все умолкли и просто смотрели на огонь. Через некоторое время навеянный ужином сон взял свое.
– Так трудно привыкать, когда что-то меняется… – заговорил Том, когда все, кроме них с Ханой, уснули. – Вспомни, как долго мы не решались уйти из Лагеря – привыкли. Там было плохо, но мы хотя бы знали, что нас ожидает.
– При чем тут это? – отозвалась Хана. – Сейчас-то у тебя только имя поменялось, больше ничего. И потом, Том-Два-Раза тебе отлично подходит.
– Все равно нужно привыкнуть, – вздохнул он. – Когда ты называешь меня Том-Два-Раза, мне становится не по себе, будто я стал кем-то другим.
– Но ты и стал другим! Ты что, не помнишь? Раньше, когда ты был сам по себе, казалось, что ты всего боишься. Я знаю, что это было не так… но мне так казалось. И ты боялся меня. Теперь ты командир, и ты меняешь нас всех. Ты находишь еду. Заботишься о нас. Так что, хочешь ты этого или нет, но ты стал другим. Тебя теперь в два раза больше, Том-Два-Раза. Даже нет: тебя теперь двое. Тот, что был раньше, и тот, что сейчас.
– Об этом я не подумал, – помолчав, сказал Том – легко, почти радостно.
– Вот видишь? Видишь, что я была права?
– М-м-м… Том-Два-Раза. Том-Два-Раза.
Он произнес это два раза и сам же рассмеялся. И Хана засмеялась с ним вместе.
* * *
– А что, мне нравится, – заявил Рубен. – Отличное имя. Но, по-моему, хватит уже об этом… А они долдонят и долдонят одно и то же!
– Они не долдонят. Они спорят. Дискутируют. Это хорошо. От этого работает голова, мозг – знаешь, что это такое? – Джонас постучал по вискам указательными пальцами.
– Угу. Мозги. У меня-то их немного, мне всегда это говорили, с самого детства. Хорошо хоть есть ты. Нас здесь всего двое, это вам не Сгусток, но командуешь – ты.
Джонас озабоченно нахмурился.
– Все же меня что-то беспокоит. Это молчание на Базе… Неужели никто так и не заметил, что они сбежали? Неужели никто не считает медикаменты? Или их раздают просто так, кому попало?
