В общем, именно из-за еды, а точнее, из-за ее отсутствия все и началось.
Дети сидели под открытым небом, недалеко от Скорлупы, греясь в зеленоватых лучах Астера: иногда им казалось, что свет – это почти то же, что и еда. Неожиданно Хана заметила, что Дуду как-то странно кривится, будто корчит рожи.
Она встала перед ним и потребовала:
– А ну открой рот. Шире! Я хочу посмотреть, что ты там жуешь.
– М-м-м-ничего, – промямлил Дуду и сжал губы.
– Я сказала, открой! Ягоды?
Дуду отрицательно помотал головой. Но Хана не сдавалась:
– Все равно показывай.
И на очередное «м-м-м-нет» протянула руку и, словно железными щипцами, нажала ему на основание челюсти большим и указательным пальцами.
– А ну выплюнь! Выплюнь немедленно! – Когда на ее ладони появилась беловатая, мокрая от слюны смесь, она повернулась к Тому: – По-твоему, что это?
– Похоже на бумагу, – ответил тот.
Оба уставились на Дуду, который пятился, ожидая неминуемой затрещины.
– Я подумал… если я съем страницы, то истории останутся со мной навсегда, и я смогу рассказывать их себе сам, когда захочу, – на одном дыхании выпалил он.
– Но они же должны быть здесь! – воскликнула Хана, постучав костяшками пальцев по его голове.
– У меня – нет, – уныло ответил Дуду. – Когда я их только слушаю – да, но потом они куда-то улетучиваются.
– Это от нашей еды, – сказала Хана, оборачиваясь к Тому. – Мы слишком мало едим. И пища слишком бедная. Если так будет продолжаться, мы все тут станем дебилами.
В уголках ее рта недавно появилась уродливая коричневая короста, которая росла с каждым днем. Может, скоро ее губы полностью покроются коростой и отпадут…
– Точно, – подхватил Глор. – Лучше бы мы ели жареных фазанов, шоколад, пудинги, бланманже…
– И фаршированных куропаток, и дичь, и золотых рыбок, – зачарованно добавила Орла.
– Нет, золотых рыбок есть нельзя, – одернула ее Нинне. – А то никакие желания не сбудутся.
«Но все это несуществующая еда, еда из сказок. Не все, о чем рассказывают сказки, правда», – собирался сказать Том. Но он решил не портить остальным воображаемый банкет.
Вечером, когда все уже спали, он вышел из Скорлупы, чтобы встретиться с Ханой. Это уже вошло у них в привычку. Они дожидались, пока все задышат ровно и размеренно, и выскальзывали наружу. Теперь, когда Хана уже не орала и почти никого не била, Тому с ней было легко. Иногда они обсуждали последнюю сказку или говорили о детях. Иногда просто молчали и смотрели на небо, особенно в ясные ночи. Когда Астер скрывался за горизонтом, в зеленоватой тьме можно было различить звезды.
