Прикусив губу, она опустила глаза. Тому даже стало ее жаль.
– Это что-то вроде большого ящика с ручкой, чтобы перевозить вещи. Когда путешествуешь, – Хана опять отвела глаза. – Ну, когда куда-нибудь едешь, – упростил объяснение Том. – Там были разные вещи, одежда и вот это. Остальное меня не особо интересовало, но книга… Я сперва оставил ее в чемодане… ну, в том ящике. А потом начались дожди, я испугался, что она намокнет, вот и принес сюда, в Скорлупу. И спрятал под матрасом.
Хана протянула руку и тоже провела пальцами по шероховатой обложке.
– Я должна рассердиться. Я должна была рассердиться, – поправилась она. – Вырвать ее у тебя, выбросить или уничтожить. Потому что нельзя, чтобы вещь принадлежала кому-то одному. И еще потому, что мне так хотелось, – Хана бросила на Тома странный, словно извиняющийся взгляд. – Но потом я вдруг подумала: а что это за вещь? И это меня остановило. Я как будто раньше знала, что это такое, – Хана умолкла, разглядывая свои руки, потом снова подняла глаза на Тома. – Там, внутри – слова, истории. Ты должен читать их нам, и тогда, может быть, мы вспомним.
Том не знал, что ответить. Не знал, можно ли доверять Хане. Но, с другой стороны, она ведь не отобрала у него книгу. И ему уже так осточертело держать все внутри себя. Самое страшное, что ему могло грозить, это взбучка, какую Хана всегда задавала любому, кто пытался ей возражать.
– Я уже кое-что помню, – отчетливо выговаривая слова, сказал он.
Хана распахнула глаза.
– Правда?
Том медленно кивнул.
– И что… что ты помнишь?
– Слова. Лица. Разных… людей, – он умолк.
Хана растерянно отвернулась. Потом вздохнула и снова уставилась на него.
– Значит, так, – сказала она, вновь беря ситуацию под контроль. – Уговор: ты будешь читать нам свои истории, но главная здесь все равно я.
Том еще раз кивнул. Его это вполне устраивало. Ему совершенно не хотелось отдавать приказы, драться и громче всех орать.
Лишь бы не отняли книгу.
– А какой он был на самом деле?
Глор никак не мог уснуть и приставал к Тому с расспросами. Каждый ответ, шепотом в темноте, порождал новый вопрос.
– Кто – он? – сонно пробормотал Том.
– Домик. Тот, который они съели… ну, брат с сестрой. Из чего он был сделан? Ты уже говорил, но я не помню. Какие-то странные слова.
– А, пряничный домик. Он был из сахара, леденцов, шоколада с марципаном…
– Такое все странное. Наверное, вкусное, а?
– Очень, – солгал Том. Откуда ему знать?
– А какое вкусное? Кислое, как те вчерашние белые корешки? Или как внутри у тех желтеньких цветков, которые лопаются на языке?
