Как весть о том… | страница 17



Лиловой, допотопной, доамфорной,
Познающей огонь и воздух горна.
Не так ли, бес, ведь ты глядишь давно
Куда захочешь и когда угодно,
Так отчего амфорное вино
Тебе дороже тайны первородной?
Не олух ты, не глух, не слабовидящ,
Предпочитая буйства бычьих игрищ
И близящийся мрак Девкалионов,
Карательный для целых миллионов
Мозаик, лабиринтов, гончаров…
Не правда ли, им приговор суров,
Хоть память глины неуничтожима,
Безвестность стиля – золотая жила
Для будущих и славных мастеров?

«Усну, а и во сне не спится…»

…Тени в пламя сбегут голубое.

И. А.

Тень

(бредя по берегу с Учеником)

Усну, а и во сне не спится,
Всё – полнолунья б дожидаться.
Разбилась жизнь, как черепица,
И ни обола – чтоб напиться,
И ни сраженья – чтоб не сдаться.

Ученик

(с надеждой в голосе)

А помнишь, так же ночь молчала
Под аркой золотых ветвей,
И Эвридику у причала
Ласкал не ветрено Орфей?

Тень

(вполне равнодушно)

Не верь, что тени те́ней слышат
И что друг друга узнают,
В подполье памяти лишь мыши
Железо времени жуют.
Тебя твоя́ заводит память
В тростник, которого уж нет;
Искать, задумывать, шаманить —
Тебе. Сегодня ты́ поэт.

Ученик

(смущенный)

Ты пел – и по морям летело,
Смолкал – и души наизнанку!

Тень

(вдруг оживившись)

Нет, песня пелась как хотела
Затем, что добивалась тела,
Как голытьбы – игра в орлянку!

Ученик

(смущаясь еще сильнее)

Всё любишь?

Тень

(усмехнувшись, с намёком)

Так не сводят с нею,
А то сольёмся вместе – и…

(отворачиваясь)

Прости, с рассветом я бледнею.
Прости.

«Мы всё не обретём никак земли своей…»

Мы всё не обретём никак земли своей,
А небеса темны, как на порядок ниже,
И сколько ни кружи, ни бодрствуй, ни совей,
Но падаешь с небес, чтоб возвратиться к ним же.
А на земле зима, дороги замело,
И Пенелопа ткёт – и всё бела основа.
Пространство велико иль время так мало,
Но распускать с канвы – как бредить, слово в слово.

Хорив

Глас огненный – ни облика, ни лика —
Одной горы пылающая пика
И облако, воздетое над ней.
Притих народ – от мала до велика,
И патриарх, на посох, как калика,
Припав, внимает грохоту камней —
Небесных слов. И эха бьют в скрижали,
Пока внизу во мраке стонут дали.

Камень

Шумят века, поют ветра.
И завтра будет, что вчера.
И Баальбек возводит Каин
В надежде скрыться от тоски.
И стены башен высоки,
Но давит неотступный камень.
Он, даже вырвавшись из рук
И воплотившись в дальний звук,
Вернётся камнем преткновенья.
Настигнут камушком своим,
Не знает мир, что делать с ним,
И отсылает в поколенья.
Покуда камню стать Петром,
Куются молнии, и гром
Гремит. И суша погрузилась