Как весть о том… | страница 14
По горящим узорам аллей пролагаю им путь я.
«Тяжело. Одиноко. Но падшие духом – не правы…»
Тяжело. Одиноко. Но падшие духом – не правы,
Обвиняя судьбу, ибо вольно в «стране дураков»,
В многокрылых ромашках, распростёрлись зелёные травы
Под сияющей синью в белопенной красе облаков.
Я не верю, что могут стать совсем безнадёжными люди
И в усмешке кривиться, мол, найдутся дела поважней.
А в снегах тубероз, будто лучик, купается лютик,
И звенит колокольчик, и жертвенно пышет кипрей.
До чего же свои мне клевера, косогоры, просёлки,
Лебединые всплески и поля пополам с лебедой.
Волчьих ягод огни – будто в зарослях прячутся волки!
И таятся озёра с живою и мёртвой водой.
Если вспыхнет ордалия, если за жизнь поручиться
Будет некому – вспомню, что душа, как травинка, жива.
Чуткий вереск лесной, иван-чай, и шалфей, и метлица
Мне помогут найти золотые, как нектар, слова.
Полина Никитина «Летний луг». ДВП, масло, 52 х 72, 2000.
Анатолий Голушко «В осеннем лесу». Масло, холст, 40 х 60, 2013.
В осеннем лесу
Блуждать, сырому предаваясь дню,
И вдруг найтись в нерукотворном храме:
Уверовать в сиянье меж стволами
Средь истин, обречённых на корню.
Пусть сеть ветвей – что трещин мёртвый лес,
Пусть облетает золото окладов…
Легко вдыхать сей ладан древних ядов
И не винить за тяжесть свод небес.
Как мало надо! Проблеска в ответ,
Молитвы ветра над обмытым прахом,
Чтоб ощутить с признанием и страхом,
Что нет ветвей и увяданья нет.
«Под небом севера безмерная нирвана…»
Под небом севера безмерная нирвана,
Равнина серая, как ты обетованна
Просветам осени, сквозящим перелескам,
Где редкой просини давно общаться не с кем,
Где веткой бросили угоду теням веским.
Как чистый вздох,
Как просветлённый взгляд верны
Глубинам памяти, печалям глубины!
Но нет и в той, последней ясности, отдушин,
И дождь, шипя, живёт твоим костром потухшим.
Шелест
Дышим разлукой, бродим по роще,
Шелест в прозрачной грусти полощем,
Будто не листья – мы покидаем
Небо с зарёю, Китеж с Китаем.
Слышится шелест в призрачном мире:
Пушкин – о чести, честь – о мундире;
Гамлет – о мести, месть – о Лаэрте…
Тонущий шелест жизни и смерти.
«Устал и жить… а всё живёшь…»
Устал и жить… а всё живёшь,
Как будто длишь какой-то праздник.
И листьев золотая дрожь
Медлительностью сердце дразнит.
Объяты мысли и трава
Глухой эпохой обветшанья,
Где все красивые слова —
Людской сумбур, приём шуршанья.
Дрожит и лист, и человек —
А что ты, одинокий, можешь?
Молчишь. И поджидаешь снег,
И сердце вымыслом тревожишь.
