Дети света | страница 57



- А ты можешь, - говорит Лена, - себе такое представить: вдруг...

- Да ладно, - говорю я, - конечно нет!

- Ну а вдруг!..

- Что?

- Вдруг твой Соломон... Ой!.. Ну, а вдруг...

- Что, что?!.

- А что если бы твой Соломон, - говорит Лена, - был прапрапра... ну самым далёким прапрапра... пращуром твоей Тины!.. Что тогда?. А?!

- Ну, ты, мать, и нырнула!..

- Ты не ответил - что тогда?

- Слышь, остынь, а? Лен, ну ты-то хоть... Тебе мало меня, ныряльщика в глубины истории.

- Мало! Мне тебя всегда мало!

Она это уже говорила.

- Так что же? - не унимается Лена.

- Ты сперва найди её, - говорю я. - А потом спроси у неё! Вот так!..

- Не густо, - говорит Лена, - я думала...

- Вот так! - обрываю я. - А как ты хотела?

Я знаю, как она на это может ответить. Но она не отвечает.

- Иезавель, - продолжаю я, - женщина, имя которой жестокость. Мы от нее отказались. Алдама - воплощенное благочестие и дар пророчества. Только женщина, постигшая вечные духовные истины и умевшая самоотверженно молиться, могла получить великий дар прозрения мистерии будущего. И Алдама смогла приподнять завесу над будущим Израиля ибо она жила так близко к Господу. Добродетельная женщина Книги Притч, цена которой выше жемчугов - движущая сила в очищении и просветлении современного ей общества. Это зеркало, в которое может заглянуть любая женщина и проверить, насколько она схожа с образцом, с совершенством.

- Послушайте, - сказал Стас, - но ведь тут только одни еврейские женщины. Мы не можем...

- Верно, - сказал Жора, - если бы не они, мир до сих пор жил бы по волчьим законам. Это они, евреи, раскрыли миру глаза на ее величество Нравственность. Именно Ее принесли они нам, темным и злым, как дар Божий. И эти женщины непременно должны стать первыми среди первых. Определенно!..

- И ты думаешь...

- Все они, все до единой заслуживают быть воскрешенными и поселиться в нашем светлом городе.

- И ты думаешь, что?...

- Да, - сказал Жора, - именно этим женщинам мы обязаны множеством добродетелей, которыми сегодня так бравирует человечество, чего нельзя сказать о женщинах Греции и особенно Рима, прославивших этот великий город своими плотскими наслаждениями и завоевавших право называть его Великой блудницей.

Что миру дали наши женщины, честно говоря, я не думал, но мне кажется - ничего выдающегося, ничего такого, что могло бы сжать судорогой горло, запасть в душу... Разве что плач... Плач Ярославны. Да и нам ли давать оценку? Об этом скажут потом. Потомки.