Дед собирался путешествовать. От моих денег отказывался; когда карие глаза вспыхнули тем самым огнём, в своё время пугавшим многих врагов, стоящих на пути.
– Чтобы я, ветеран войны, подачки принимал! – рассердился старик. – Не дождётесь!!!
Ушёл к себе, хлопнув дверью – громко, показывая характер. Обиделся, оставив меня на долгую неделю без интересных историй и воспоминаний, сидел в комнате, и слушателем снова становились любимые часы. Часы шли, дед рассказывал. Я не вмешивался в установившуюся идиллию, знал, что рано или поздно старик отойдёт, вернётся прежним: лысым, забывающим про вставную челюсть во время еды, но родным человеком.
Мы познакомились с ним недавно, три года назад. Мне исполнился двадцать один, и родители отправили отпрыска в столицу. Поступать в институт и помогать по хозяйству деду. Дед, как выразились они, на самом деле был уже прадедом, но мама предложила не нарушать семейных традиций и не обижать старичка.
– Всё-таки ему девяносто с лишним, – сказала она. – У людей такого возраста чувствительная психика и расшатанные нервные клетки. Будь с ним поласковее, пожалуйста.
С чувствительной психикой мама не ошиблась. Дед встретил правнука холодно и негостеприимно, не протянув руки, – расстроился, что его покой потревожили, нарушили установившийся порядок. Подбоченился, разглядывая меня с ног до головы.
– Займёшь дальнюю спальню, – пробурчал он. – Там тихо, мешать некому. Учи уроки или слушай музыку.
Развернулся, оставив меня с сумками в коридоре, проковылял через зал к себе и закрылся. Вздохнув, я скинул кроссовки, вскинул на плечо баулы и поплёлся осматривать новое жилище.
Дед удивил меня в первый же день. Открывая дверь, я надеялся увидеть комнату с потёртыми обоями и древними антресолями и искренне удивился, когда моё зрение зафиксировало удобную книжную полку с современными авторами, компьютер с пятью колонками и сабвуфером и пару пыльных гантелей в углу, – дед подготовился к моему приезду. Подготовился на отлично.
Вечером ужинали. Старик приготовил замечательную курицу с майонезом и приправами, откупорил бутылочку вина с этикеткой 1942 года.
– Трофейная, – похвалился, – с Берлина храню. Французское, Бордо.
Сели. Глотнули, – вино густое, как кровь. Дед видел кровь в 1945-ом; для него Бордо вкуса крови.
После ужина дед включил телевизор. Глядел в горящий экран, но, когда я проходил мимо, всё внимание перешло на правнука.
– Артёмка, ты куда? В компьютер рубиться?
