Главные вещи | страница 49



– Что мальчик говорит? – спросила Надя. – Словно с кем-то разговаривает?

– Доктора не могут понять, – ответил Ваня. – Его привезли полицейские. Они с другом бежали от полиции, кто-то достал пушку и выстрелил. В паренька не попали, а другу череп в клочья разнесло. – Санитар опёрся о край кровати. – И если послушать, то он рассказывает одну и ту же историю. Я пару раз удостоверился. Начинается с момента, когда происходит убийство, потом – воспоминания о жизни, воровство, чердак, нелепая беготня по Москве, случайная встреча с неким человеком, гимназия для одарённых детей, Венедиктов, с которым он сейчас якобы спорит. Суть ясна: друг был слишком дорог, и от потрясения паренёк не отошёл.

– Ужас.

– Веселее становится, если его развязать. Он лунатит, ходит, успокоительные и снотворные не помогают. То, что ты ему вколешь, как слону мензурка.

– Зачем тогда? – остановилась в замешательстве Надя.

– Положено. Хуже не будет. Давай заканчивать. Наше дело маленькое, пусть доктора изучают. Ты не переживай, в правом блоке таких пруд пруди, ещё любопытнее встречаются. Пауками себя воображают, Цезарями, правителями.

Утром, когда сонная и уставшая Надя бежала к метро, круг замкнулся, и история Димки Шкета вернулась в начало. Мальчишечьи губы рассказывали о Косте Лазаре…


Димка проснулся от холода. Прошёл босиком до окошечка, потёр пальцами замёрзшее стекло и выглянул на улицу. Заснеженный двор на проспекте Мира белел одиночеством. Шкету вспомнился Лазарь, ас воровского дела и авантюрист, Костина улыбка, а в следующий миг грохнул выстрел, и Лазаря не стало.

Шкет бежал дальше один.

Сальто вперёд

1

Мишу с утра колотило и знобило. Вчерашняя гулянка с друзьями перетекла в сильное похмелье и обещала долгую головную боль со всеми последствиями.

Проснувшись в пять часов, мужчина умылся, вывернул карманы в пиджаке и брюках, но мелочи набралось ровно два рубля. Ни на пиво, ни на чекушку не хватит. Выругавшись, Миша распечатал пачку «Примы», зажёг спичкой сигарету, взял метлу и вышел из дворницкой на улицу.

Первый день ноября принёс в город двадцатиградусный мороз. Мужчина поёжился, представив, как в такую погоду мести целый квартал, но деваться было некуда. Второй раз работу ему предлагать никто не станет. И останется он без денег (пусть и скромных, которых едва-едва хватает, чтобы сводить концы с концами), без теплой дворницкой с импортным спиральным обогревателем, спасающим в лютые морозы, и без пропитания. И даже (страшно представить) без горячительного! Нет, бомжевать он был не готов. Что угодно, но только не обратно на улицу!