Погрузившись в воспоминания, Томас и не заметил, что все Братья постепенно разошлись, ободряюще хлопая его по плечу на прощание. У костра остался только Хэнк. Он закинул крепкие руки за голову, сцепив пальцы замком, и смотрел на Томаса своими прозрачными глазами.
– Ну, как ты? – наконец спросил он, тяжело поднимаясь и подходя к нему. – Еще не понял, наверное?
Томас кивнул.
– Нам всем будет ее не хватать, – со вздохом проговорил Вожак, усаживаясь рядом. – Она была… как утреннее солнце. Которое не палит немыслимым жаром, а согревает озябшие кости после ночевки. Жаль, что так вышло…
Томас еще раз кивнул, сглатывая вставший в горле ком.
– Но я не об этом хотел поговорить, Том. Ты уж прости, что так не вовремя, но старик не станет ждать.
Крылатый поднял глаза, с трудом вспоминая Правителя, его приказы и слова о грядущей второй ступени. Сейчас все это было так далеко, так не важно, незначительно.
– Я знаю, что он вызвал тебя. Знаю, что он усилил охрану и приказал набрать добровольцев в Вестники. Но скажи мне, Том, – Вожак приблизил свое широкое лицо к отпрянувшему Томасу, – есть ли хоть один, пусть маленький, несущественный, пусть самый спорный и случайный, но признак того, что где-то в пустыне сокрыта живая земля и оазис?
Томас задержал дыхание, еще раз взглянул на огонь, вспоминая, как тело Анабель совсем недавно объяли такие же языки пламени, и не смог солгать. Он медленно покачал головой.
– Так я и думал… – Хэнк похлопал крепкими ладонями о колено. – Старик пытается отвлечь народ, бросить недовольным кость надежды. Ради этого он готов рискнуть людьми и медальонами. Ты понимаешь, Том?
У Крылатого не получалось выдавить из себя ни звука, и он снова кивнул.
– Почему же тогда ты ему помогаешь? – тихо спросил Вожак без тени осуждения в голосе.
– Он… – Томас помотал хмельной головой, но Хэнк ждал продолжения. – В обмен на мою помощь он давал лекарство для Анабель… Столько, чтобы поддержать ее силы и уменьшить страдания…
– Проклятье! – Вожак сжал огромные кулаки. – Если народ узнает, Том, мы сможем сместить его! Теперь, когда… снадобья не нужны, ты вернешься к Братьям?
Томас вспомнил розовые кулачки Юли, ее серьезные глазки, гладкую кожу, мягкие кудряшки, но и слова Правителя о необратимой хвори внутри маленького тельца он тоже помнил.
«Но она абсолютно здорова, – успокоил себя Крылатый. – Тот кашель… Да просто подавилась. Она такая крепкая для новорожденной. Все обошлось!»
– Да, Хэнк, я буду с вами, – решился Томас, протягивая руку Вожаку.
