– Ты погибнешь от коровьих рогов и случится это уже завтра.
– Если хочешь, поспорим, что на этот раз ты ошибся. Уж я-то знаю, как избежать коровьих рогов.
На следующий день он рано встал, забрался на крышу своего дома и стал наблюдать, как коров гонят на выпас. Так он, довольный, нюхая свой любимый табак, просидел до вечера.
«Скоро закат, и я буду свободен, опозорю этого шарлатана», – говорил себе монгол.
Когда коровы вернулись, он внимательно за ними наблюдал. Вот уже последняя корова проходит под ним. Тут комар с жужжанием залетел к нему в ухо. Ужасная боль пронзила его. Он достал табакерку, снял крышку, к которой была приделана миниатюрная ложка из коровьих рогов, и стал ей ковырять в ухе. Как он не старался достать, комар сидел глубоко и продолжал жужжать. Тут он ненароком проткнул себе барабанную перепонку, упал и покатился вниз с крыши. Падая, он упал на рога коровы, причем своей собственной. Так он не смог выиграть спор и закончил свою жизнь.
В конце лета последователи тибетского буддизма проводят службу почитания 16 архатов[15] – Нэйдан-хурал.
Верующие отмечают дни памяти 16 архатов в течение полутора месяцев, начиная с полнолуния шестого месяца после тибетского Нового Года.
Торжественные молебны совершаются в эти дни рано утром. Во время их проведения в храмах вывешиваются танки с изображениями архатов. Во время проповеди монахи рассказывают верующим о жизни архатов и совершенных ими добродетелях.
Праздник Нэйдан-хурал призывает верующих помнить об опасности всякой привязанности к земной жизни, поскольку эта привязанность всегда ведет к новым и далеко не всегда благим перерождениям.
Во время одной такой службы в буддийской Монголии в начале прошлого века вышла перепалка между гебкуем – блюстителем порядка и унзадом – главой монашеского хора. Последний утверждал, что пришло время активных действий, что надо меняться – отказаться от роскоши и подношений, начать пасти скот и кормить самих себя. В конце концов унзад взлетел в воздух и ушел через верхний проем крыши храма в небо, благочинный последовал за ним. Все были в растерянности, но монахи всё же закончили молитву. Только к вечеру прилетел весь растрепанный благочинный.
– Почему ты один? Где наш унзад? Кто теперь за него службы будет вести?
– Гнался я за ним, гнался, да так и долетел до самых 33 небес! Тут он стал подниматься выше, а я развернулся и полетел обратно: у меня, чтобы лететь дальше, добродетели не хватает.
