Пока Генрих с интересом рассматривал находку, голодный Ян усиленно пережёвывал бутерброд.
– Интересное чтиво. Полистаю… А я решил тоже узнать, что почитывает наш Ивар. Увы, выкрасть его карточку не получилось. Потому пришлось идти на банальное обольщение библиотекарши…
– Ты решил склеить эту мымру?! – Ян чуть не подавился.
– Ну что ты! Зачем такие жертвы? Уж лучше отчислиться и спокойно спать по ночам. Просто лёгкий флирт. Она не избалована вниманием, потому многое просто так рассказала. В людском мире много странных изречений. Я вот только что одно понял. «Единственная роскошь в мире – это роскошь человеческого общения». Вот эту самую роскошь я ей и предоставил.
– А взамен?
– Какой ты меркантильный! Взамен получил интересные сведения. Ну ладно. Не буду тебя томить. Так вот, Ивар перед каждой олимпиадой берёт из библиотеки Книгу Судеб!
– Что? Зачем? Бред какой-то…
– Не думаю, что он перечитывает её на ночь для успокоения перед соревнованием. Она ему нужна именно для заклинаний.
– Всем известно, что в книге нет никакой магии. Только данные о всех живших и живущих. Нельзя с её помощью колдовать. Это абсолютно точно!
– Видимо, у Ивара свои мысли на этот счет. Кстати, он её уже взял.
– Послушай, а чего мы схватились за этого Ивара? Ну, выиграет он снова, нам-то что? Нам нужно хотя бы первые схватки джинов выиграть и дело в шляпе!
– Дубина! У нас нет времени на простые вещи. Только если поймём, как сильнейший бьётся, сможем хоть что-то сделать.
Была уже глубокая ночь. Ян давно спал, свернувшись на кровати друга и обхватив толстенный том «Введения в заклятия». Генрих, полностью погружённый в чтение, сидел прямо на полу. В комнате царила ватная тишина, нарушаемая только шелестом страниц да редкими потрескиваниями факела. И вдруг её буквально взорвал ликующий крик Генриха. Ян мгновенно проснулся, от неожиданности совершенно не понимая, где находится, он спросонья несколько секунд хлопал глазами.
– Вот оно! – Генрих выбивал некое подобие чечётки. – Теперь мы им всем покажем! Они у нас попляшут!
Ян давно не наблюдал такого бурного веселья, потому молча таращился на друга. А Генрих никак не хотел успокаиваться. Он подбрасывал книги, вскакивал на рога, безумно носился по комнате. Подобрав бутыль с отколотым днищем, затрубил в неё, как в адский горн. Всё это веселье прервал стук в дверь железного кулака коменданта. Студенты мигом угомонились. Генрих подскочил на кровать и жарко зашептал в ухо другу:
