Он вернулся из рубки, посмотрел на меня, покачал головой:
– Слишком гладко, Сашок, не верится.
– Так проверьте сами, сэр! – я был в некоторой эйфории от хорошо сделанной работы.
Палыч возился дольше. Вышел, улыбаясь:
– А ты почти гений!
– А почему почти? – я обиделся. – Если бы вы знали, сколько раз за вахту я определялся на третьей практике, вы бы не удивлялись, – по сорок, пятьдесят раз! Мы ходили на поисковике, искали стада трески. Когда находили, становились на якорь и звали всех наших к себе. Времени у меня было – навалом!
– Ну, иди, взгляни на мою работу.
Точка его лежала в двух кабельтовых от моей – в пределах ошибки.
– Пойду к кэпу доложиться. – И спустился вниз.
Небо заволокло облаками, стало совсем темно. Ветер был потише, визг кончился.
Я включил прожектор, в его свете увидел перебегавших из носового кубрика моряков. Одного прихватила волна, и если бы не заботливо протянутый леер, за который он успел схватиться, его, в лучшем случае, могло бы повалить на палубу, а в худшем – смыть за борт.
Палыч вернулся, дыхнул на меня ароматом коньяка.
– Аллес гут, штурманёнок, курс 162 градуса, по возможности. И дал мне целый апельсин.
– А коньячку, хотя бы в клювике?
– Зелен ещё, мой друг.
– Как на руле три вахты стоять, так зелен, а как приободрить капельку, так сразу…
– О! – перебил Палыч, – дуй в кают-компанию, перекуси. Там кандей постарался что-то приготовить.
Я подождал, пока минует очередная волна.
– Пожалуйста, сэр, – и отступил на шаг, не выпуская рукояток из рук.
Палыч аккуратно занял моё место, моя вежливость ему нравилась. Улыбка, слегка обалдевшего от рюмки, улетучилась, когда в окна рубки ударил очередной пенный вал.
Я подошёл к трапу, ведущему на главную палубу, – навстречу поднимался кок. Балансируя, он нёс в одной руке миску с чем-то, во второй – кружку.
Я принял у него кружку и вовремя: – нос судна задрался, кок потерял равновесие и едва успел схватиться за поручень свободной рукой.
Кока крепко качнуло, но он удержался, удержал и миску. Криво улыбаясь из-за распухшей правой щеки, подал мне миску:
– Я сам пришёл, Саня, помоги, сил моих нет больше! – и лицо скривилось от приступа боли.
Я посмотрел на второго – чем помочь? Я же не стоматолог, нас этому не учили. Зуб выдернуть? Страшно! Да и как?
В чемоданчике, насколько я успел заметить, никаких щипцов не было.
– Саня, помоги! Ребята сказали, что ты можешь! – почти плача, снова попросил он.
Я хотел спросить про тех, кто сказал ему обо мне, как спасителе, но потом передумал – а, вдруг, и смогу помочь?
