Это завораживающее зрелище подействовало и на капитана.
– А почему нет музыки? Алексей! – крикнул он в радиорубку, – где музыка?
Открылась дверь, высунулась всклокоченная голова радиста, на лбу красовался здоровенный синяк.
– Где музыка? Ты посмотри – какая красота!
– Так вы ж все пластинки побили!
– Я побил? Когда?
– Да когда вы оверкиль пытались сделать. Я уже и SOS хотел включить.
– Э, Лёша, нам никакой твой сигнал не помог бы. Так будет музыка?
– Одна пластинка всего осталась, про Мишку.
– А по радио что?
– Николай Егорович, вы же знаете – один аккордеон.
– Ну, давай Мишку, что б веселей было. А то, как на похоронах…
– Саша, – обратился он ко мне, – держи по-прежнему на большую волну. – А ты, Сергей Павлович, понаблюдай вместе с Брынцевым за обстановкой, лови изменения. Должна же эта машина когда-нибудь остановиться. И – главное – определяйтесь быстрей.
Уходя к себе, остановился возле меня, тронул за плечо.
Я оглянулся, – капитан внимательно смотрел мне в глаза:
– А страшно было?
– Когда? – совершенно искренне удивился я.
Несколько мгновений кэп смотрел на меня, но ничего не сказал, повернулся и пошёл по трапу вниз в свою каюту.
И тут грянула песня – «Мишка, Мишка, где твоя улыбка…» – Лёша явно перестарался с громкостью.
На музыку из носового капа высунулись две мятые рожи. Я удивился:
– Сергей Павлович, всем же было приказано перебраться в корму?
– А эти остались. Но, видно, проголодались. Голод не тётка…
Моряки желали присоединиться к нам, но гуляющие по главной палубе хаотичные валы погасили это желание.
Дверь капа захлопнулась, ручки задраек повернулись, герметизируя носовой кубрик.
Судно крутилось в кольце «глаза урагана», уворачиваясь от наиболее высоких валов. Я инстиктивно уводил его от границы бешено крутящихся облаков.
– Палыч, – в отсутствие капитана я мог позволить себе фамильярничать, – а где мы находимся?
– Не знаю, Санёк, ураган идёт в Северное море. Полагаю, что мы Шетланды проскочили.
Солнце, блеснув напоследок зелёным лучом, скрылось за овалом облаков.
– Мы меняться будем?
– Кэп попросил меня остаться, а это значит, что и ты со мной будешь, – улыбнулся он. – Сам должен понимать, что третьему вахту доверять нельзя.
Я кивнул, соглашаясь с ним.
– А старпом?
– У него голова болит, контузия сказывается, кэп приказал его не трогать.
Старший помощник, азербайджанец, в войну ходил на подлодке.
– А ещё кэп убедительно просил до темноты определиться.
– Звёзды зажгутся, тогда и определимся.
