— За камеру ценой в сорок долларов?
— Уверен, мистер Ламли объяснил вам, почему мы так заинтересованы, — это последнее приобретение в коллекции отца, — и для нас это вопрос личной привязанности…
— Не вешайте мне лапшу на уши. За такие деньги здесь явно должно быть нечто большее.
Десмонд нахмурился.
— Мы с Майком знаем только то, что наш отец занимался магией.
— Разумеется. Ламли говорил мне, что он был эстрадным магом.
— Я не имею в виду сценические иллюзии. Его хобби были оккультные явления.
— Он верил в эту чушь?
— Поначалу нет. На сцене он разоблачал фальшивых медиумов и свихнувшихся мистиков. Но чем глубже он исследовал, тем больше убеждался, что некоторые области психики обладают реальной силой. Был один человек — я даже не знаю его имени, — с которым отец тесно сотрудничал. Он утверждал, что способен предсказывать будущее.
— Ясновидение?
— Больше чем ясновидение. Он полагал, что существуют силы, контролирующие наши жизни, и которые наука отказывается признавать. Когда хироманты, астрологи и ясновидящие делают правильные предсказания, они отвергаются как случайная догадка или совпадение. Но он полагал, что если подобные силы могут быть продемонстрированы через посредство какого-либо механического устройства, то эта демонстрация будет воспринята как настоящее доказательство. Он разрабатывал свой метод, но умер от сердечного приступа всего за несколько недель до смерти отца. В последнем письме ко мне и Майку папа написал, что, когда мы вернемся, он покажет нам нечто важное.
— Камеру?
— Не знаю. Быть может, все это чушь, но Майк думает… — Десмонд внезапно смолк и глубоко вдохнул. — Вот что: пожалуй, я дам вам тысячу долларов.
— За то, что может оказаться фальшивкой? — улыбнулся Рэндолл.
— Я согласен рискнуть.
Десмонд потянулся к бумажнику, но Рэндолл покачал головой.
— Сперва дайте мне подумать.
— Но мистер Рэндолл…
— Вы остановились в доме вашего отца в Клермонте? Хорошо, тогда я свяжусь с вами вечером.
— А пораньше нельзя?
— Вечером.
Рэндолл поднялся и проводил посетителя к двери, потом остался понаблюдать, как тот идет по дорожке и садится в машину. Десмонд улыбался, но Рэндолл продолжал смотреть.
Едва Десмонд завел машину и тронулся, его улыбка исчезла, и борода застыла в гримасе гнева и отчаяния.
Рэндолл отвернулся. Хорошо, что он подождал: такое выражение лица ни с чем не спутаешь. Парень здорово потрясен и наверняка клянет себя за то, что выболтал так много про камеру. Теперь он гадает, как поступит Рэндолл.
