Чтоб не уходить в ситуацию, получившуюся вследствие сна, скажу только, что проснулся я уже, когда солнце гуляло вовсю. Не разлеживался, как, между прочим, мог, а сразу – вперед-вперед!
Да! Передо мной раскрывалась трудовая деятельность, к которой я стремился с самых малых лет.
Конечно, в мои годы многие молодые товарищи уже имели позади мозолистую историю. У меня таковой не было. А только и учиться кому-то ж надо было, овладевать знаниями! А овладел – и хватит! Иди работай, строй социализм!
И так мне в голову ударил энтузиазм, что я и минуты не мог находиться в четырех стенах.
Глотнул, аж обжегся, кипятка и, не съевши и крошки хлеба, марш-марш на улицу!
Для начала ноги мои прямой дорогой двинули на базар. К людям, к народу, посмотреть, послушать, как говорится, суть минуты.
Хоть Розкины грошики по малости мой карман жгли не сильно, а тоже требовали участия.
Иду, слушаю, смотрю, между прочим, приценяюсь. Купил трошки хлебца, шматочек сала, картошки и пару леденцов для настроения на новый лад.
Вроде все ничего…
Дошел до товарных рядов. Чистое нэпманство! И пальто тебе, и рубахи, и штаны, и исподнее, и бабское на всякую материю и фасон! И сапоги-ботинки!
Ой!
Я прямо споткнулся…
Передо мной в всей своей красоте стояли мои бывшие, ныне украденные ботинки с скаутской шнуровкой.
Вроде смотрят они на меня своими шнурочными дырочками-глазками, выговаривают своими крючочками-зубчиками:
– Мы! Мы это!
Меня обдало той ночью, когда я сторожил больного, пораженного ударом Переца…
– Хлопэць, тоби тут шо, мэдом намазано? А гроши в тэбэ е на такэ? Шо мовчыш? Нэ по твоих карманах товар!
Только тут я насильно оторвал глаза от своих ботинок. А что скажешь? Ботинки ж сами по себе бездоказательные.
Тетка сельского вида, которая такое прокричала, начала проявляться полновластной хозяйкой над моими ботинками: со́вает с места на место, переставляет без малейшей необходимости. А на меня, между прочим, не смотрит.
Ну и я глаза скосил, бо́вкнул первое попавшее на язык и пошел себе дальше.
Задвинулся ряда за два после тетки и наблюдаю. Час наблюдаю. Может, и больше.
Не уходят мои ботинки. Нету на них требования.
А тетка тем временем начала сворачивать свои клунки. Увернула с другим и мои ботинки. Пошла по направлению с базара. Я – за ней. Иду, подстраиваюсь под ее шаг. Хорошо подстроился.
Добрались вместе почти до известного в Чернигове дома Глебова, уже на краю города, дальше – шлях. Думаю, замечу, куда тетка войдет, и – обратно.
