Дора уцепилась за край стола.
Я продолжил:
– Он совсем хворый, хотите честно – так я вам честно. Я не из-за Переца пришел. Я только из-за Марика и его страданий. Он, может, умрет и не увидит своего папу. Умоляю, если вы что-то про Переца знаете, так помогите!
Дора молчала и таращилась на меня.
Я гыгыкнул. Подумал, продолжает клоунничать.
Дора пошла на меня всем своим страшным в гневе лицом:
– Молчать! Не сметь гыгыкать! Пошли к тебе! Дай мне Марика! Дай мне его сию минуту!
Марик спал. Из завертки, которую я соорудил при помощи одеяла, виднелось его лицо.
Дора посмотрела.
– Это не он. Не Марик.
Меня поразила молния.
Старуха трясла Марика за плечо с дикими криками насчет того, чтоб он сию минуту сказал ей своим голосом хоть что-то.
Тот не отзывался, причем глаза немножко прижмурил сверх того, что они и так были плотно закрытые.
– Он уже не спит. Отойдите. Марик, не бойся! Скажи ей про себя. А то она сомневается. Ну, скажи: “Я есть Марик Шкловский”. Давай-давай! Не саботажничай, а то скоренько покатишься на улицу!
Хлопец открыл глаза и в потолок заголосил:
– Я есть Марик Шкловский! Я есть Марик Шкловский!
Дора присела на кровать, положила руку на одеяло, погладила:
– Ага, Марик… Обязательно… Конечно ж… Марик… А маму твою как звали?
Хлопчик заплакал.
Дора гладила и гладила одеяло.
Но тон ее был беспощадный:
– Не плачь! Не знаешь и не надо… А на какой ты улице жил?
– Где? – трезвым и рассудительным голосом спросил в ответ хлопчик.
– А хоть где. Где жил – ту улицу и скажи. И место скажи. Ну!
Дора уже не гладила, а щипала одеяло, а я ж знал, что такое именно под одеялом прячется в виде Марикового живота, вдруг ее щипки туда долезут…
Мне стало нестерпимо больно и затошнило до самых моих пяток.
– Что вы до убогого лезете! Живодерка! Он же ж опомниться не успел. А вы: Марик – не Марик. Вы, между прочим, не в своей хате! Дома щипайте кого хотите! Хоть себя!
Дора послушалась.
Отстранилась и направила глаза в стенку.
– Хай молчит. Это не Марик. Мне и пытать его не надо. Мне неинтересно. Я пойду щас.
Она и правда пошла на выход.
Я сидел без движения. Слышал, как Дора возилась с шубой своей дырявой, как стукнула дверью, как калитка грюкнула, как потом тишина восстановилась.
На кровати в кубле свернулся приблудный хлопец. Конечно, Марик.
Я позвал:
– Марик! Вставай! Ведьма убежала! А хочешь, так лежи. Я спать пойду.
Зевая напоказ, я размеренно двинулся в спальню. Оттуда из-за занавески на двери наблюдал за местностью. Кубло не ворухнулось.
