Любимый, это все было до тебя, а значит, не со мной. Я никогда не рассказывала тебе о них, а ты не спрашивал. Не потому, что тебе безразлично. Скорее наоборот. Как-то ты признался — помнишь? — ты сказал:
— Ничего не могу с собой поделать: не хочу знать о твоем прошлом. Ты понимаешь о чем. Чепуха какая-то. Но не хочу, и все.
И не слушаешь, и не знаешь. А мне хочется рассказывать тебе все-все, чтобы ни тени прошлого не осталось между нами. Если бы только слушал…
А девчонки учат:
— Никогда не выбалтывай лишнего — мужчине вовсе не обязательно все знать.
Так вот, о тех двоих.
Мне было восемнадцать, когда я влюбилась в первый раз. Мы вместе учились в университете. Димка был чуть не единственным юношей у нас на курсе. Он писал стихи, был насмешлив, скептичен. Печорин середины восьмидесятых! Почему из всех девчонок он выбрал меня, до сих пор не понимаю. Однажды пригласил на пикник с друзьями. Нужно было плыть на речном трамвайчике на остров, заросший небольшим леском. Стояла страшная жара. Организацию пикника целиком взял на себя Дима, поэтому оказалось, что еды мало, а выпивки — много. И где он только взял — тогда со спиртным было неважно.
Бутылки хорошего молдавского вина гроздью висели в сетке, которую Дмитрий пристроил в воду. Он был галантен и обходителен. Его друзья — а это была парочка — отрешенно целовались в тенечке, среди кустов. Я чувствовала себя принужденно и не находила подходящего тона. Димка беспрестанно разливал вино, надеясь, верно, на мое раскрепощение, но я так и сидела как изваяние, обхватив колени руками.
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв, —
звучало у меня в голове.
Димка мне нравился, как нравятся независимые, нахальные и умные мужчины. Однако такого поворота событий я не ждала. Мой визави вдруг плюхнулся возле меня на траву и потянул к себе. Я неловко пыталась выбраться из его железных рук.
— Не надо, Дима, что ты?
— Да ладно, хватит строить из себя девочку! — грубо оборвал меня Дмитрий и заломил руки за спину…
Я не помню, как потом добралась до дома. Они уехали, бросив меня на острове, потому что я не желала ни с кем говорить и сидела, обхватив колени и глядя на остатки костра. Димка даже испугался. Он суетился вокруг меня и даже пытался просить прощения. Вид его вызывал у меня нестерпимую тошноту, и я сказала:
— Уезжай, очень тебя прошу!
— Так все тип-топ, а, малышка? Ты не побежишь завтра в деканат стучать?
