Я вздохнула:
— Счастливая вы. У вас все так ясно и просто, на все есть ответ.
— А вы живите с Богом, и у вас все станет просто и ясно. Настя завершила работу и присела к столу выпить чаю.
Она вдруг немного помрачнела, словно что-то вспомнила.
— И у нас, на ваш мирской взгляд, все не просто. Через что пришлось пройти, лучше и не вспоминать. Я ведь едва не потеряла Петра Александровича, когда носила его. — Она перекрестилась. — Тяжело начинали. Саша продал все в Москве, чтобы восстановить церковь. Дом этот купили уж на мои деньги от комнаты в коммуналке. Отношения с местными жителями поначалу были ужасные. Ай, да что там! — Настя снова улыбнулась солнечной улыбкой.
Да, подумала я, у каждого свой ад, свои беды и страдания. Никогда нельзя судить по внешней жизни людей.
Вернулся отец Александр, разбудил тебя. Уже давно стемнело, пора было возвращаться домой. Сон тебя освежил, ты выпил крепкого чая и как заново родился. Супруги вышли нас проводить. Как я ни отнекивалась, Настя сунула в машину корзинку с пирогами — «на дорожку». Мы расцеловались на прощание и чуть не расплакались. За один день она стала мне как сестра родная. Когда отъезжали, я оглянулась в последний раз и увидела, что отец Александр осеняет нас крестным знамением.
— А ведь он чуть не умер когда-то, — проговорил ты, будто продолжая начатый разговор.
— Как?
— Спивался по-черному. Настя тебе не говорила?
— Нет, — покачала я головой.
Ты рассказал мне о первой семье Александра, о его неудачах, долгах, криминальных приключениях. О том, как однажды у него остановилось сердце и только чудо спасло музыканта от смерти. После этого он взял себя в руки и резко изменил образ жизни.
— Уверяет, что ему видение было: эта церковь и этот дом, — рассказывал ты. — Потом случайно здесь оказался и обомлел. Церковь узнал. Решил, что это знак свыше. Тогда вот и Настю встретил. С той семьей уже никакой связи не было, они от него давно отвернулись. Вот так-то…
Я вздохнула от жалости и тоски, стеснившей грудь, и положила голову тебе на плечо. Ты успокаивающе поцеловал меня в лоб.
На этот раз нас не остановили. На подступах к городу мы попали в пробку. Но ты не раздражался, не дергался, курил, думал о своем. Я слегка задремывала. Сказывалось раннее вставание, свежий воздух, сильные впечатления.
— Да, что-то происходит там… — проговорил ты, когда мы стояли на Садовом кольце.
— Где? — не поняла я.
— В храме… Ты почувствовала?
Я кивнула, говорить не было сил. Я думала о том, что должно произойти между нами, когда мы вернемся домой. Однако страха и неуверенности больше не чувствовала. Ведь это будет логическим продолжением свершившегося сегодня. И теперь меня не мучил вопрос, любишь ли ты меня. Я знала.
