— А как же завтрак? — удивилась я.
— Есть не хочется. Кофе покрепче завари, — попросил ты.
Я бросилась на кухню, достала арабику, ссыпала в кофемолку. В общем, пока готовился утренний напиток, ты занимался книгами, во множестве валяющимися у меня столе, был вялым, равнодушным. Так мне казалось по крайней мере.
— Готово! — позвала я тебя, заглянув в комнату.
Что-то изменилось. Ты сидел в кресле с хмурым лицом и разглядывал что-то в руках.
— Это твое? — спросил холодно.
Ты протянул мне зелененький билет с кремлевского концерта. Откуда он мог выпасть, все ведь убрала? Сердце мое ухнуло вниз, но я не подала виду.
— Да, я была на вашем концерте, — ответила по возможности спокойно.
— Значит, ты меня знаешь? Почему ничего не сказала? — В твоем голосе слышались жесткие ноты.
— Вы ни о чем не спрашивали, — безнадежно ответила я.
Надо же, такая малость может все погубить! Но ведь это не ложь, а всего лишь умолчание! Формально я ни в чем не виновата. А не формально… Я же все понимала: ты хотел мне верить, а я тебя обманула. Но я так боялась все испортить! Разве это обман? Все внутри меня кричало, но я стояла и молча смотрела на мрачного тебя. Чтобы прервать затянувшееся молчание, невпопад спросила:
— Вы стесняетесь своей творческой деятельности? — Получилось вызывающе и нагло.
Ты усмехнулся:
— Нет, конечно. Только не хочу смешивать творчество и личную жизнь, делать ее публичной, понимаешь? Я-то надеялся, что меня будут любить не потому, что я известный певец, а потому, что я — это я.
— Ну и что из того, что я знаю, кто вы? — не вынесла я. — Что это меняет?
— Многое, — задумчиво ответил ты, вертя в руках злополучный билет.
— Ну и ладно! — взорвалась я. — Вы правы. «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». Думаю, наша договоренность теряет силу. Претензий к вам не имею.
Усиленно моргая, я удалилась на кухню, чтобы ты не видел моих слез. Расплескивая, налила кофе в чашку, поставила на пробковый кружок и сдвинула в твой угол. Надо же все-таки напоить гостя кофием. Время шло, ты не шел, и я с ужасом ждала хлопка двери.
— Коня и трепетную лань, говоришь? — насмешливо произнес ты, появляясь на кухне и потянувшись к кофе.
— Что-то в этом духе, — пробормотала я, опуская глаза. Твой ироничный взгляд волновал меня, я чувствовала, что заливаюсь краской.
— Где ты работаешь? — Надо же, поинтересовался!
— В издательстве, младший редактор.
— Придется уйти, — покачал ты головой якобы с сочувствием.
