Наверное, нельзя так любить. Эта любовь делает меня зависимой, уязвимой, открытой для невидимых стрел. Она мучительна, потому что я вынуждена делить тебя с тысячами твоих поклонников и слушателей. С тысячами вожделеющих тебя женщин. Иногда я их ненавижу. Им нужен ты для полноты их и без того наполненной жизни. А у меня, кроме тебя, ничего на свете нет…
Да, я тоже была такой, из толпы. Жила потихоньку, не ведая о твоем существовании. Находила смысл и маленькие радости в обыденной жизни. У меня все было: работа, маленькая квартирка в хорошем районе, подруги. Не было любви, ну так что ж? Все так живут. Я была одна из многих, живущих без любви. Пока не увидела тебя…
Когда это случилось? Задолго до нашего знакомства. Казалось, все произошло совершенно случайно. Я пришла на твой концерт, хотя никогда не любила тяжелый рок, а ты играл тогда именно его и пел на английском. Ты только что вернулся из Америки и начинал жизнь заново.
Я пришла с подругами в ночной клуб. Им хотелось вволю попрыгать, покричать, выпить — в общем, оторваться. Взяли какие-то коктейли с игривыми названиями вроде «Оргазма» или «Секса на пляже», устроились возле небольшой эстрады, поставив бокалы прямо на край сцены. Клуб (ты помнишь?) оформлен был не без выдумки, довольно стильно. Стены и потолок обтянуты темной тканью, на которой нарисованы созвездия и светила. Мебель тяжелая, деревянная, несколько ярусов для желающих уединиться за столиками.
До этого я не бывала в подобных местах, девчонкам едва удалось уговорить меня пойти потанцевать. Надо мной подшучивали: «Сошествие королевы в народ». Я тогда занималась Серебряным веком, жила поэзией Ахматовой, Блока, Гумилева. Девчонки говорили про меня, что я опоздала родиться. Здесь мне нечего делать, я всему чужая. Я сидела в редакции небольшого издательства, обрабатывала рукописи, писала отзывы. Часто брала работу на дом. Шурка, как и теперь, трудилась в школе, обожала своих оболтусов и тянула на себе всю семью. Катя защитилась по психологии подростков и открывала частную практику. Нам уже было под тридцать, а ни одна еще не вышла замуж. Каждое лето мы вместе ездили в Ялту, где у Кати жила мама. Ежегодно собирались 19 октября, отмечали годовщину пушкинского лицея. По новому стилю, правда, но это пустяки, формальность, ведь у Пушкина — 19 октября. Мы читали стихи, свои и чужие, начиная, конечно, с солнца русской поэзии. Пели под гитару старинные романсы, Окуджаву. Я тогда еще сочиняла песни, и они многим нравились. Мы выручали друг друга деньгами, памятуя о трудных временах в общежитии, когда все бросалось в общий котел. Словом, мы были роднее родных.
