Всю дорогу мы молчали: я в своих покаянных мыслях, а ты от усталости. Ехать в студию, пить, веселиться совсем не хотелось. Будто прочитав мои мысли, ты сказал:
— Хорошо бы сейчас сразу домой, да?
— Давай поедем! — с готовностью согласилась я.
— Нельзя, ребята обидятся. Хочешь, отвезу тебя домой, а потом поеду в студию?
Я колебалась. Мне не хотелось оставаться одной. Но я предчувствовала, что, кроме мук ревности и усталости, вечеринка мне ничего не сулит.
— Ладно, поздно уже: мы далеко уехали, — сказала я нерешительно.
— Вернуться можно — дорога свободная.
Я пожала плечами:
— Ну, если ты настаиваешь…
Ты покосился на меня и хмыкнул, но поворачивать не стал.
В студии хозяйничали какие-то девицы — накрывали на стол, резали закуски и салаты. Они заверещали, когда ты появился на пороге, и немного притихли, завидев меня. Я тотчас пожалела, что приехала, но делать нечего. Даже взялась помогать с закусками, но ты махнул рукой:
— Брось, пусть девчонки возятся.
Ты сел на диванчик и закрыл глаза. Я не знала, куда себя девать. Народ постепенно съезжался, и я обрадовалась появлению Марины, как нерадивая школьница радуется звонку на перемену. Марина приветливо улыбнулась:
— Я полагала, вы домой уехали.
— Поздравляю вас, это был успех! — сказала я совершенно искренне.
— Но не мой, Николая.
— Ваш общий, — возразила я.
Тут Миша и молодой человек, который давеча стоял у сцены, внесли огромные охапки цветов.
— Коля, куда это? — спросил Миша, тяжело дыша.
Ты с трудом открыл глаза и слабо шевельнул пальцами:
— Раздай девчонкам.
Я с сожалением смотрела, как присутствующие женщины с энтузиазмом разбирают роскошные цветы. Марина выбрала чудесные розы и торжественно поднесла мне. Я жалко улыбнулась и поблагодарила. Себе она тоже выбрала неплохой букет, сунула в него нос и тотчас отдернула.
— Коля, это, кажется, тебе! — Скрипачка вынула из букета маленькую открытку и подала тебе.
Ты молча прочел содержание открытки, хмыкнул и порвал ее на кусочки.
— И что пишут? — поинтересовался Гера, но ты опять закрыл глаза и не ответил, только качнул головой.
Я тщательно изучила содержимое своего букета, но ничего постороннего не обнаружила.
Застолье началось, все пили, шутили, поздравляли тебя и себя, а я все не находила себе места: никак не могла забыть ту открытку. Говорить могла только с Мариной, поминутно ловила на себе любопытные взгляды суетящихся девиц.
— Кто они? — спросила у Марины, кивая в их сторону.
— Не знаю, — пожала плечами Марина. — То ли фанатки, то ли помощницы… Может, убирают здесь.
