– Кем вы мечтали стать в молодости? Ваша юность ожидала того, чего вы добились в жизни?
– Я рос в глухой деревне, где самым уважаемым человеком был учитель. Не председатель колхоза, не председатель сельсовета, а воспитатель ребятишек. Им и хотелось стать. И, поступив в университет, я выбрал факультет, где готовились по большей части учителя. Проходил практику в школе, летом работал в пионерском лагере. Получалось. На групповой фотографии, кажется, после третьего курса одна из сокурсниц написала мне: «Ты будешь самым лучшим учителем».
Но с годами сложились другие перспективы. Попробовал стать журналистом – получилось; попробовал стать писателем – тоже вроде получилось. Так и ушёл от первоначальной мечты.
Юность, конечно, не ожидала того, что из меня получилось. Но это не значит, что получилось лучше, больше и полезней. Ярче – пожалуй, да. Но это не самая приятная жизнь, когда человек на виду. На виду он вынужден делать много лишнего, ненужного.
– Изменилось ли с молодых лет ваше понимание смысла жизни? В чём он, по-вашему?
– Пожалуй, не изменилось, поскольку в юности его и не было, просто жил и всё, как живётся, руководимый нравственными правилами, которые приобретены были с детства. Но позднее оно, это понимание, чётче оформилось, стало заглавным правилом.
Я представляю смысл жизни так: при наиболее полном и счастливом раскрытии себя найти то место, тот окоп на передовой, где сопротивление злу будет успешнее всего.
– Если б снова начать, пошли бы вы по жизни тем же путём? От чего вы бы обязательно отказались?
– Если б снова начать… но повторять жизнь всё равно было бы неинтересно. Я бы поискал чего-нибудь новенького. Например, должность лесничего. Но чудится мне, что не я делал свою жизнь, с этакой напористой отвагой беря рубеж за рубежом, для этого у меня мало тщеславия и нет железной воли, а был я ведом, да так осторожно, что могло показаться, будто это я выбираю дороги.
Можно, конечно, назвать, от чего бы я отказался («если б снова начать»), исходя из теперешней своей профессии, а если исходить из новой в предлагаемой вами новой жизни, то там сначала надо шишки набить».
Андрей Румянцев
Стихи солдата
Литература / Литература / Имя до востребования
Смирнов Владимир
Теги: Юрий Беличенко
Воин и поэт родом из Серебряного века
Лето 2002 года. Белгородский край. Прохоровское поле. Жарко, много народа. Молебен. Выступления гостей и хозяев. Конечно, событие это чрезвычайное – самое грандиозное танковое сражение Второй мировой войны, где мы победили и время понеслось к Победе. На празднование годовщины в Белгород приехало много народа – ветераны, писатели, военные. После различных мероприятий встречались в кафе, живо говорили о происходящем. На следующий день местные литераторы и другие участники празднеств разъехались по долам и весям Белгородского края. Возвращались к вечеру. И в кафе начался «неформальный» праздник. Небольшое помещение переполнено – гомон и счастливые лица. Авторы читали свои стихи. Дали слово сотруднику «Красной звезды», полковнику. Он был в штатском. Выглядел очень скромно и мило. Когда его представили, а это был Юрий Беличенко, все стали внимательно слушать. Я что-то знал о нём, и наверняка даже читал отдельные вещи. Впечатления всё же были смутными. В 60-е годы он – студент-заочник нашего Литературного института. Люди, которые были как-то связаны с воинским миром, конечно, о нём знали. Но мы, грешные, разве только слышали, не более. Он прочитал стихотворение, коему предназначено было стать знаменитым. Меня оно просто поразило необыкновенной выразительной силой и оригинальностью. Я уверен, что это один из шедевров русской лирической поэзии второй половины ХХ века.
