– О, я бы с радостью, профессор. Надеюсь не разочаровать вас. Я ужасно нецивилизован, несдержан, неловок в манерах. Я очень похож на вольтеровского Простака.
– Ничего страшного. Все мы были Простаками. Жизнь учит нас и исправляет в лучшую сторону.
Пароход причалил к севастопольской пристани, и два новоиспеченных друга вышли на мощенную камнем раскаленную дорогу.
– Господа! – его голос немного дрожал, ноги-руки потрясывало от резкого скачка давления. – Господа! История развития низших животных.
Глаза бегали по аудитории, останавливались на лицах профессоров. Студентов, особенно тех, которые выглядели (и были) старше, чем он. Близоруко замирали в стеклах овальных очков.
Темой лекции была эволюционная теория Дарвина.
Мечников рассказывал страстно, тембр скакал, как драгунский офицер, волосы растрепались, студенты сидели как в опере.
– Подлинная наука материалистична. Только она ведет нас к действительному познанию окружающего мира. Только она ведет человечество к счастью.
По окончании лекции Мечников оказывался под конвоем сотни студентов. Они окружали его, как планеты окружают солнце. Наперебой задавали вопросы, он жонглировал фактами и догадками, как факир.
Он быстро стал любимцем студентов.
Что вызвало ревность у руководителя кафедры зоологии – профессора Маркузена.
Маркузен постоянно жаловался декану на то, что Мечников претенциозен, тенденциозен, игрив, театрален, категоричен, артистичен, невыдержан, импульсивен, страстен, несерьезен, самоуверен, несолиден.
Мечников тоже не любил Маркузена. Не заискивал перед деканом, не интриговал, но, когда спрашивали, отзывался о коллеге с неодобрением. В письме к Ковалевскому содержится такая характеристика Маркузена:
«Мне здесь во многих отношениях приходится весьма невкусно. Маркузен ужасно безалаберный, капризный и глупый человек, с которым невозможно иметь дело, а это-то и оказывается неизбежным. Он, например, сделал мне большую историю за то, что я позволил у себя заниматься одному студенту и пустил его в свою комнату».
Маркузен преследовал его. Была это личная неприязнь или уязвленное самолюбие и зависть к любви, которую нашел Мечников у студентов, – в нем проснулась жажда открыть свое истинное лицо – после долгих лет ложной вежливости и маскарадной учтивости.
Мечников очень тщательно готовился к лекциям: прочитывал всю текущую литературу, повторял старое, составлял план и структуру рассказа. Ему хотелось параллельно заниматься в лаборатории, но самому выходить в море не было времени. Он подумывал поручить сбор материала состоявшему при кафедре консерватору, но идея, лишь только была озвучена, погибла под строгим взором Маркузена.
