К сожалению, вместе с осознанием реальности припомнилась и вчерашняя свалка. И… его собственное геройство тоже всплыло в памяти во всей своей красе. Дем скривился, представив, как его подвиги оценит Тир. Собственно, командир, помнится, уже в машине обещал ему многое. Конечно, кое-что выполнить физически невозможно. Но Дем был уверен, что кэп попытается. От такой уверенности становилось, мягко говоря, неуютно.
Впрочем, сейчас обещания Тира его волновали не слишком сильно. Гораздо больше занимал пожар в собственных кишках. Угли, оказывается, ему не примерещились. Да какие там, на хрен, угли? Лава, расплавленный метал — вот так будет вернее. Ощущения были еще те. Очень хотелось сжаться в комок. А еще лучше напихать в пузо льда. Много-много льда. Холодного и влажного.
Кстати, жажда его когтила ничуть не меньше, чем пожар в требухе.
Видимо, он все-таки мявкнул. Потому что свет от него загородила чья-то физиономия. Зато к губам прижалось что-то мокрое и холодное. Он замычал и попытался вцепиться в это чудо зубами. Но оно куда-то делось.
— Вам можно только смочить губы. Понимаете? Пить еще рано.
Говорившего он не видел. Картинка плыла, как после хорошего удара по башке. Но голос успокаивал. Даже пожар, кажется, приутих. А когда на лоб легла чья-то ладонь, стало почти хорошо. Дем смутно помнил эти пальцы. Только почему-то раньше они казались ему неприятными. Какие, на фиг, неприятные? Прохладная, мягкая рука, которая буквально высасывала огонь из тела, была лучшим, что с ним случилось за последние сутки. Или сколько там прошло?
Он напрягся, пытаясь сфокусировать взгляд, и фигура над ним стала чуть четче. Но деталей было все равно не разобрать. Только глаза, которые что-то смутно напоминали. Где-то он уже видел эти глаза. Серые и как будто прозрачные. Будто вода в серебряной чашке.
— Спите, — приказал ему меховой голос. Он попытался было поспорить, но призрак добавил, — Как проснетесь, я, пожалуй, дам вам немного попить.
Ну, такой аргумент крыть было нечем. Оставалось только послушно закрыть глаза и вести себя как гребанный хороший мальчик.
* * *
В палате горел только ночник. И полумрак казался о-фи-ги-тель-ным! Потому что глаза драло, словно по ним кто-то добрый наждаком проехался. Для Дема это была стандартная реакция на обезболивающие. Только кому от этого легче становилось? Не ему — точно. Хотя, в общем и целом, чувствовал себя лейтенант вполне живым. Пожалуй, прошвырнуться по девочкам желание еще не появлялось. Но и немедленно убиться головой об стену тоже не хотелось. Пожар в животе потушили, оставив вполне терпимый костерок. Зато заломило плечо и глаза жгло. Да еще пить хотелось, как заправскому верблюду.
