— Не говори, что ни попадя! — набожно перекрестившись, старушка отмахнула ладошкой от лица плохие слова. — Бегать будешь, куда денешься?! Скажи еще, где что беспокоит?
— В пояснице. Будто кто кол забил…
— А ноги как? Ноги чувствуешь?
— Будто кипяток залили, сдвинуть не могу, сил не хватает.
— А кто же тебя положил так, мил человек? Надо на живот… Ваньша! Помоги человека перевернуть, вот так, только осторожно, — нараспев, успокаивая больного, заговорила Петричиха. — Сейчас мы тебя посмотрим… Как тут, косточки целы, али нет?
Знахарка приложила сухие ладони на спину больному, вдавливая подушечки крючковатых пальцев в тело, стала прощупывать положение позвонков. Постепенно передвигая руки от лопаток к пояснице, пожилая женщина интересовалась у медвежатника, что он чувствует. Михаил терпеливо отвечал на вопросы, а потом вдруг резко вскрикнул. Старушка удовлетворенно качнула головой, более осторожно прощупывала место травмы:
— Вот они, косточки-то, выскочили! — обратилась к Ивану: — Позови двух мужиков покрепше. Сейчас тянуть будем.
В избу ввалились Григорий Феоктистович, Павел Казанцев, Веретенников Василий, Тишка Косолапов и еще несколько старателей. Петричиха оставила четверых вместе с Иваном, остальных выгнала прочь:
— Нечего тут, без вас справимся! И так воздуха мало! А вы двое берите по ноге, другие — за руки, — целительница показала мужикам, что надо делать, но предупредила: — Сильно не тяните, а то разорвете пополам!
Четыре пары рук растянули Михаила в разные стороны. Петричиха начала активно массировать позвоночник маленькими кулачками. Михаил застонал. Лечение явно доставляло ему боль, но он крепился. Целительница успокаивала больного:
— Крепись, Михайло! Ты же сибиряк! Вон скоко за жисть медведев побил! И ишшо побьешь! Верь мне, все будет, как прежде, — и помощникам: — А ну, мужики, ишшо добавь на разрыв!
Старатели рады стараться, лишь бы в дело. Потянули так, что в позвоночнике сухожилия затрещали. Мужчина закричал от боли, однако старушка успела наложить левую ладошку на бугорок на спине и ударить сверху кулачком. Под руками целительницы что-то щелкнуло. Шишка под кожей исчезла, позвонки встали на место. Михаил обмяк, с тяжким вздохом опустил голову на дерево:
— Ой, бабка, боль притупилась, а ноги ватные, горят. Будто кто в пятках свинец отливает…
— А ты как хотел, милай? Штоб за один раз мерином поскакал? Не будет такого. Терпи, еще с тобой долго муки будут, — подбадривающее заулыбалась Петричиха, а сама стала давить указательными пальцами в область поясницы. — Где отдает?
