Серебряный пояс | страница 15



Гнедой мерин, приветствуя человека, с шумом всхрапнул бархатными губами, прыгнул вперед стреноженными ногами, вновь опустил к земле голову. Собаки разом повернули головы в сторону человека, внимательно наблюдая за ее действиями.

За дымящимся костром зашевелилась медвежья шуба. Из глубины спальника налимом выскользнула сухая, жилистая рука, откинула полог обшлага. Вслед за этим, спонтанно раздирая заспанные веки, на свет выглянуло бородатое, серое, загрубевшее на ветрах и солнце лицо мужчины. Круто приподнявшись на локте, мужик смутно осмотрел окружающий мир, коротко удостоил вниманием собак, кормившегося мерина, женщину, разводившую костер, стат выбираться из теплого места.

— Доброго вам утречка, Анна Семеновна! — поприветствовал он женщину издали. — Что так не спится на зорьке ранней?

— И вам того же, Михаил Северьянович, — ответила хозяйка зимовья и опять горько вздохнула: — Так вот же, все привычка: коровушку доить, — и вдруг прислонила края платка к глазам. — А где же она, милая кормилица? Попала на когти зверю лютому! Нет моей Зореньки, задавил медведь окаянный… Такая уж кормилица была, ведерница! Как теперь жить, скажи, пожалуйста?!

— Это так, — поддерживая Анну, с горечью в голосе ответил Михаил. — Корову не вернешь. Все одно, как-то надо на золотишко другую покупать. А зверя, хозяюшка, мы накажем! Не переживай, теперь знаю, где он проживает! Спроворил я на него удавку. Ладно будет, день-два — и попадется. По одной тропе зверь ходит каждый день. Только вот…

— Что ж такое? — насторожилась Анна.

— Так не один он: матка с ребятишками. Придется грех на душу брать, иного выбора нет.

— Ты уж, Михаил, помоги горю нашему! А мы грех тот всем миром за тебя отмолим! Нет сил терпеть боле! Третью корову на прииске за лето задавил: как жить?! А коров-то всего пять было…

Скорбящая женщина говорила что-то еще, а сама тем временем разводила костер. Опытный медвежатник, краем уха прослушивая речь хозяйки, смотрел и слушал по сторонам, определяя погоду. К этому времени в природе произошли некоторые изменения. Обволакивающий туман над головой начал рассеиваться. Где-то в вышине проявились первые блики бирюзового, чистого, без единого облачка, неба. На невидимых хребтах зашумели деревья: первые лучи солнца прогоняли на запад холодный воздух. Со всех сторон слышались мягкие переливы пернатой братии. В недалеком кедровнике скрипели кедровки. Михаил Северьянович удовлетворенно потянулся: сегодня будет хороший день — «последние вздохи бабьего лета!». Скоро все изменится. На отрогах Таежного Сисима постоянный снег ложится в конце сентября. Надо торопиться. Как бы скорая зима не испортила карты.