– Ленк, я позавчера на улице поссал и член застудил. Мать мне марганцовки развела и сказала, чтоб я в ней письку полоскал десять раз в день. Сейчас я должен был это сделать в десятый раз… Ха –ха-ха!
Ясен пень, на работу в тот день Ленка не пошла…
В общем, я стояла и понимала, что чувствовала Ленка, выжрав стакан марганцовки, в которой ее брат болт полоскал. Очень хорошо понимала.
Я. Семь. Лет. Жила. Воспоминаниями. О самой. Светлой. И большой. Любви.
В своей, сука, жизни.
Я книгу, книгу, мать твою, написала!
Для чего? Для кого ? О чем? Зачем?!
«Ляпис Трубецкой» правильно поет: «Любовь повернулась ко мне задом… »
Что делать? На лице у меня отпечаталась вся гамма переполнявших меня чувств.
Бывший мой кумир перестал улыбаться и отшатнулся.
Я тоже отпрыгнула и засеменила в сторону метро.
Мой возлюбленный настиг меня в два прыжка и задышал мне в ухо:
– Ну, что? На корпоратив идем или сразу к тебе?
– Нет! – отчеканила я и попыталась вырваться.
– Я скучал! – посуровел Слава.
– Писать хочется! – решила я давить на жалость.
– Дома поссышь! – отрезала пародия на Трахтенберга и сунула меня в такси, продиктовав водиле мой домашний адрес.
Я совершила две попытки свалить из такси на полном ходу. Не вышло.
Перед глазами покачивались волосатые уши Славы, и писать захотелось по-настоящему.
– А как же «Блестящие»? – захныкала я в спину негодяю и стала тереть нарисованную бровь.
– «Блестящие» уже уехали. Корпоратив кончился. Я нажрался, а ночевать мне негде, – ответил толстый аферист и улыбнулся мне всеми пятью зубами.
Ситуация меня совершенно не радовала.
– Ты откуда мой адрес знаешь? – запоздало поинтересовалась я, понимая, что знание только умножит мою скорбь.
– А ты, когда письма мне писала, любезно его на конверте указывала. Забыла?
– Ха! – Я возликовала, радуясь шансу уличить афериста. – Не ври! Я тебе с той квартиры писала, где с родителями жила. А откуда ты новый узнал? Копаешь под меня? Интриги плетешь, зараза? Ну-ка, останови машину.
– Да нужна ты мне, копать еще что-то… – лениво ответил Слава, облизывая передний зуб. – Я домой тебе позвонил. Мама твоя мне твой адрес и сказала. Новый.
Я откинулась на сиденье и скрипнула зубами.
Вот что плохого, спрашивается, я маме своей сделала? Ну, ладно, Пашке адрес сказала, – спасибо ей за это. А этому фуфлыжнику на фига?
– Приехали! – доложила мне жертва Франкенштейна и скомандовала: – Вылезай!
Вылезла. Встала у подъезда, спиной к двери, закрывая собой домофон.
