Объяснила Яга ей наскоро, что в деле этом только Змей Двенадцатиглавый помочь может.[69] Властвует он над ветрами буйными, и сферы небесные доступны ему. Но чтоб духов лесных не пугать, да дерев ненароком не повалить, повстречаться с ним лучше подальше от мест Заповедных.
Прилетели они на гору высокую. Яга Марфу пониже оставила, а сама на вершину поднялась. Но наперед научила:
— Духам небесным по цветочку из венка своего отдавай. Вспомнят они землю цветущую и, глядишь, помочь тебе захотят.
Видит Марфа — сияние от вершины исходить начало, и уж не Баба Яга посреди него стоит, а богиня неведомая в одеждах серебряных.[70] Как руки та вскинула, вихри быстрые вкруг неё закружились, и воздух сгущаться стал. Камни огромные вниз покатились, а снег с хребтов горных в долины сорвался.
Дочь Водяного от страха на землю повалилася. Глаза зажмурила и лежит ни жива, ни мертва. Только чувствует — подхватило её что-то и вверх подняло. А как глаза раскрыть осмелилась, видит — несет её Змей огромный, сферы небесные одну за другой пронизывая.
Вскоре и дворец Перунов, на туче стоящий, показался. Слезла Марфа с возничего летучего и к конюшенным сразу отправилась. Предупредила её Баба Яга, мол, те наверняка больше других знать и слышать могли.
По ржанию коней богатырских нашла Марфа слуг Перуновых и выспрашивать их об Иване принялась. Нет ли среди них черта с рогом отломленным.
А те в ответ, мол, хозяйство у Перуна большое стало, разве упомнить всех можно. Но вспомнил один, что однорогий точно был. Громовержец его в тучу градовую определил, а больше они ничего не ведают.[71] Лети, говорят, к грозовой горе. Там все они до поры до времени вкруг вершины ходят.
Отблагодарила Марфа конюшенных цветочками из венка своего и к Змею обратно направилась. Понес он ее к горе заветной. Только глядит — кружит вкруг нее туч видимо-невидимо. Как же нужную-то средь них отыскать можно?
Но Змей ее на вершину самую доставил. Сидит на ней дух свирепый, глазами огненными на гостью уставился.
У той от вида его страшного язык отнялся, слово молвить не может. Сняла она тогда венок из цветов полевых и духу протягивает. Глядит, огонь в глазищах поутих малость. Взял он подарок Марфы, со всех сторон разглядывает, цветочки рукой поглаживает.
— Чего тебе, — спрашивает, — на горе грозовой надобно?
Марфа в ноги к нему пала и дозволения просит любимого своего хоть глазком одним повидать. И примета, мол, у него особая имеется — рога правого половины не хватает.
