Ответ на этот вопрос ждать себя не заставил. Третья вертушка появилась в поле зрения, прежде чем я докурил сигарету. Выгрузились из него уже знакомые личности — Клара и компания, а дальше началось кино в самом прямом смысле. TV-группа накинулась на свежий материал еще резвее, чем группа захвата. Так и есть — солдаты пинками подняли Глыбу и разместили его рожу прямо перед объективом. Длинный тип в кожаной куртке нацелил на него камеру, Клара сунула под нос микрофон.
Надо будет обязательно достать запись…
Ну, это у них там надолго: крупный план, панорама, интервью, еще, наверное, в цехе поснимают… А мне пора уже было подумать о спуске. На первый взгляд задача не выглядела неразрешимой: четырехметровый обрыв, даже не слишком отвесный. Это наверх подняться никак невозможно — склон слишком рыхлый, осыпается. Но спуск — дело другое…
Я подполз к краю и глянул вниз: из чахлой травянистой поросли там и тут торчали ржавые ломаные железяки. Значит, детский вариант — слалом на заднице — исключался. Впрочем, спускаться здесь, на виду у вояк я с самого начала не собирался. Гораздо разумнее было сместиться на километр-другой левее, под прикрытие деревьев. На самый крайний случай у меня имелось метров десять капронового шнура.
* * *
Вертолет с арестованными и еще один только что отбыли за горизонт. Третья вертушка что-то задержалась, однако и этот факт мне настроения не испортил — улетят, куда им деваться.
Я шел по Долине, в которой никого из моих врагов уже не было. В таких случаях положено испытывать радость, но я ощущал только странную пустоту внутри. Когда их отделили от меня километры пространства и надежный армейский конвой, злится как-то не получалось, разве что на Калыма — вот его я пристрелил бы с удовольствием хоть сию минуту.
Жаль, что все вышло именно так — зла я по-настоящему не желал даже Глыбе. Неужели Темная Долина и впрямь такое место, где нормально жить нельзя? В знакомом до последнего камня месте вновь вернулись мысли и сомнения, что разрывали мою бедную голову последние два месяца.
Обиднее всего было ТАК ошибиться в Селезне! Все дело в том, что основную проблему я видел в Глыбе, и за врагов держал тех, кто явно был с ним, того же Калыма, в первую очередь. Но Селезня привели как раз Боцман с Монахом, поэтому я и держал его в нейтралах.
Насчет Монаха Селезень врал, однозначно. Не такой он был парень, чтобы плакать даже перед смертью, да и нычек, которые он мог бы отдать у нас не было. К чему? Лучшая заначка — деньги на счете, поэтому он прятал от товарищей исключительно спирт. Оглушили со спины, поглумились и живьем в «электру» скинули — вот как дело было. Вполне вероятно, что он был и не первый — за месяц перед этим таким же образом сгинуло еще трое, на их место мы последних и брали.
