Виконт Джордж Ивлин Боскауэн третий налил себе еще один бокал и глотнул вина. Он не потрудился поднять взгляд.
— И что же такого, мистер Хик, вы собираетесь мне сообщить, что не может подождать до завтра?
Хик поперхнулся.
— Во вторник, ваше сиятельство, в моем доме в Труро состоялось собрание, а потом еще раз вчера вечером, на котором присутствовали многие члены городского совета. И на этой встрече было высказано значительное недовольство и разочарование методом выбора кандидата. Как известно вашему сиятельству, городской совет Труро многие годы полагался на семью Боскауэнов и относился к ней с высочайшим уважением и дружественно. Вы, ваше сиятельство, а прежде и ваш глубокоуважаемый дядя, назначались главным судьей округа, и двух джентльменов из вашей семьи несколько раз выбирали представлять округ в парламенте, выбирали из благороднейших побуждений и бескорыстно, смею заверить, без какой-либо коррупции и честно, как со стороны выборщиков, так и со стороны кандидатов. Но в последние годы... во время последних выборов и до того...
— Короче говоря, мистер Хик, — оборвал его лорд Фалмут. — Что вы пытаетесь до меня донести? Я устал, а время позднее. Мистер Джереми Солтер — прекрасный кандидат, и я не вижу препятствий для его избрания.
Хик глотнул вина.
— Разумеется, ваше сиятельство, поскольку два представителя вашей семьи без труда и затрат вернулись в парламент, ваше влияние будет так же велико, как и прежде. Да и ни один человек не сумеет его пошатнуть...
— А кто вообще предполагает, вернее, смеет предполагать, что оно пошатнулось? — спросил лорд Фалмут.
Хик закашлялся и стал вытирать лицо мокрым платком.
— Мистер Хик хочет сказать, милорд, — вставил Николас Уорлегган, — что члены городского совета больше не могут терпеть, чтобы с ними обращались, как с крепостными, послушными воле вашего сиятельства. Вчера вечером они приняли решение и подтвердят его завтра на выборах.
Повисла гнетущая тишина. Лорд Фалмут посмотрел на Уорлеггана, потом на Хика. И снова принялся за еду.
Поскольку все молчали, Николас Уорлегган продолжил:
— Со всем уважением, милорд, уверяю, что к этим переменам привело лишь ваше странное и, не побоюсь этого слова, неуместное и неблагодарное обращение с округом. Совет всегда стремился сохранить репутацию открытости и независимости. Но как это возможно, если главный судья буквально продает место с аукциона, даже не сообщая о выборе кандидата до последнего вечера накануне выборов? Это злоупотребление правами городских властей, мы выглядим посмешищем в глазах всей страны.
