Оставили её посередь огромного, круглого и абсолютно пустого зала. Если, конечно, не считать за обстановку фонтан, журчащий посередине; окна, выходящие в сад, который больше джунгли напоминал и каменную мозаику — на полу, стенах, потолке.
Оставалось только понять: на кой девушку сюда приволокли, и что она теперь должна делать.
— Здесь фередже можно снять, — сообщил нежный голосок, прозвучавший, понятно, за спиной Архи.
Ведунья обернулась, да так и застыла.
— Феридже, — пояснила девушка, не дождавшись ответа, и указала на мешок, закрывающий ведунью с макушки почти до пола. — Тут женская половина, поэтому лицо можно не закрывать.
Лекарка, ухватив ткань в кулак, медленно стянула с себя что-то-там, во все глаза таращась не шаверку. Волосы от трения о шёлк у ведуньи буквально дыбом встали. Но, наверное, они и без дополнительного стимула бы поднялись. Потому что Арха пялилась на собственное отражение. Может, слегка полноватое и гораздо более ухоженное и лощёное, но отражение. А оно с таким же обалдевшим видом уставилось на ведунью. Даже подкрашенные губки сложило буковкой «о» и ладошку к пышной груди прижало.
— Ты кто? — первой отмерла, как ни странно, видение.
— Арха, — очень информативно представилась лекарка.
— А-а… — кажется, шаверка тоже мало что поняла из объяснений. — Ты приехала с теми лордами? Которые хотят видеть жреца?
Ведунья несколько заторможено кивнула.
— А ты кто?
— Я Арруша, хозяйка… — девушка запнулась и совершенно неожиданно рассмеялась. А вот ведунье происходящее смешным не казалось. — В смысле, хозяин тут Ирраш, конечно. Но он меня оставил за старшую. Вот я и привыкла считать себя главной. Смешно, правда?
— Обхохочешься, — согласилась лекарка. — Только я всё равно ничего не поняла.
— Ой, ну я вечно так, — махнула рукой шаверка. — Двух слов связать не могу. Я хотела сказать…
И следом она выдала поток звуков, напоминающих птичий щебет, кошачье мурлыканье и щёлканье кнутом одновременно. Арха очумело помотала головой.
— Я опять ничего не поняла, — жалобно призналась ведунья.
— Ты не говоришь на истинном?
Девушка так изумилась, как будто лекарка призналась, что ходить не умеет. В этом было что-то обидное.
— Истинный — это шаверский, надо полагать? — огрызнулась лекарка. — Нет, я на нём не говорю, не пишу и не читаю. Как и на всех прочих «истинных». Объясняюсь исключительно на имперском. Поэтому ты не могла бы повторить все то же самое, только на хашранском?
— Извини, — Арруша огорчилась вполне искренне, даже уши прижала, — я думала… В смысле, извини, в общем. Я сказала, что Ирраш — мой старший брат. То есть, один из братьев. И когда он уезжает, то я управляю всем этим. Ну, хозяйством.
