— Эх ты… — вздохнула ведунья, — Ну вас, с ваши демоническими заморочками. Ладно, придумаем что-нибудь.
Шхар аккуратно, едва коснувшись, лизнул руку лекарки. Язык у него был тёплый и странно сухой.
— Арха! Ты где, роза моего разбитого сердца? — завопили от калитки. — Ты нас не ждала, а мы припёрлись!
— Вот обязательно так орать? — буркнула ведунья под нос. — Наверное, в самом Горколе уже знают, что вы припёрлись. Иду! — проорала она ничуть не тише развесёлого Шая.
Шхар шумно вздохнул и попятился, опять прячась под лопухами. С остальными демонами он предпочитал не встречаться вовсе.
Не надо мне как лучше. Оставьте как хорошо.
Из наблюдений старого ловеласа
Арха, лёжа на плече у Дана и ткнувшись носом ему в шею, улыбалась, сама толком не понимая, чему. Наверное, просто оттого, что ей было очень хорошо. И спокойно, уютно. Он здесь, рядом. Под ладошкой гулко, размеренно бухает сердце. От чуть влажной кожи пахнет мускусом и лимонной водой. Руки демона — большие, твёрдые, надёжные, как каменное кольцо — обнимают за плечи, прижимая к такому же твёрдому и очень горячему боку. И тень его рогов, сливаясь с едва шевелящимися тенями кустов за окном, темнеют над кроватью.
В доме тихо — дом спит. Только на улице возится Ир, трётся мохнатым боком о брёвна стены. Может, псу снилось, как он кошек гоняет. А, может, беспокоило соседства с шавером, так за весь вечер и не вылезшим из-под лопухов.
Тихо, деликатно шорхнула о порог дверь, скрипнули ступеньки крыльца. Шваркнуло огниво, затрещал трут, и за тёмным оконным стеклом проплыло облачко, похожее на маленького призрака. Это Адин вышел выкурить трубочку. Ему-то что не спится?
— А ты чего не спишь? — как будто мысли её прочитав, шепнул Дан.
Губы демона шевельнулись рядом с виском, тёплое дыхание щекотно приподняло прядки. Арха в ответ только плечами пожала. Повертела головой, то ли ластясь, потёршись, как кошка. То ли устраиваясь поудобнее. Хотя плечо хаш-эда, впадина под ключицей, как будто для неё самой Тьмой созданы были. Затылок уютненько устраивался в ямке, а щека и подбородок лежали на крутой выпуклости груди — никакой подушки не надо.
— Не хочу. Мне так хорошо сейчас. Жалко спать.
Демон промолчал. Арха подумала, что вовсе ничего не ответит. Но и объяснять не хотелось. Как такое объяснишь? Это чувствовать надо. Просто чувствовать полное, безграничное, не имеющее конца счастье. Которое действительно переполняет тебя, густой медвяной волной перетекает за край. Заливает постель, дом, луг за забором — до самой кромки леса, до горизонта.
