— Счастливый ты! Ложись!
— Сюда? — указал на лавку Димка.
— Да, сюда, сюда! Ложись, гимназист, не бойся. Опосля благодарить будешь.
Димка, ничего не подозревая, лёг на лавку, думая, что так в Ленивии едят берёзовую кашу — лёжа. Верный Страж быстро и ловко привязал его к лавке. Просто удивительно, как он умело сделал это, тем более что в Ленивии все всё делали медленно, как во сне.
— Отпустите! — закричал Димка. — Больно!
— Врёшь, гимназист, — сказал Верный Страж, — ещё не больно, больно будет опосля. Так вот… берёзовая каша… Сейчас поймёшь. Меня так учили в церковно-приходской школе. Вникай!
Верный Страж взял в руки длинную и гибкую розгу и взмахнул ею. Розга со свистом разрезала воздух.
— Ой, ой! — закричал Димка.
Он вспомнил, что бабушка рассказывала.
— Вы будете меня пороть?
— Даже непременно, — сказал бывший лакей. — «За одного битого двух небитых дают» — старинная поговорка. Буду драть тебя как Сидорову козу. У нас жила эта самая коза, да подохла с голоду. В общем, сразу мозги на место встанут. По себе знаю. Начали?
— Не имеете права! — крикнул Димка. Только теперь он понял, куда завела его Лень, какие опасности подстерегают его.
— Почему не имею?
— Я пионер…
— Ты пионер? — не поверил бывший лакей. — Пионеров мы не трогаем. Мы их боимся, они ребята хваткие, а где же твой галстук? Чем докажешь, что пионер?
— Я галстук дома забыл, — сказал Димка. Как он жалел, что утром, когда проспал и опаздывал на урок, не нашёл дома галстук. И теперь ему нечем было доказать бывшему лакею, что он действительно пионер.
— Забыл, — передразнил его Верный Страж. — Врать горазд. «Боже, царя храни» знаешь?
— Не учили мы такой песни, — сказал Димка.
— Верно, этой песни теперь никто не знает. А молитву «Отче наш» знаешь? — продолжал Верный Страж.
— Не знаю и учить не буду!
— Врёшь, будешь! — разозлился Верный Страж. — Я тоже в своё время не хотел учить, меня заставили, вдолбили, да так, что на всю жизнь запомнил. Ну, приготовься к уроку. Будем учиться.
И Верный Страж расправил бороду, перекрестился.
— С богом! Сейчас я на тебе исполню «Турецкий марш».
И быть бы Димке драным как Сидоровой козе, если бы откуда-то сверху, с крыши, вдруг не раздался крик:
— Господа, внимание, господа, я вижу опасность. Нам грозит опасность! Господа, свистать всех наверх! Полундра!
Это кричал с крыши тайный советник Немоёдело. То, что он закричал не тайно, а явно, было настолько неожиданным и непривычным, что Верный Страж замер на взмахе. Он постоял, подумал, бросил розгу.
