Осуин выругался:
— Я сказал Три́ку, что если он ещё раз устроит драку, то я схвачу его за ухо и вышвырну прочь.
— Я думаю, он как раз этим ухом тебя не слушал, — ответила девушка.
Даже её голос был красивым.
— Ладно, я иду. Но́ри, это — Эвви. Эвви, это — Нори.
Осуин встал.
— Было приятно с тобой познакомиться, Эвви.
Он посмотрел на Луво:
— И потрясающе познакомиться с тобой. Вообще-то, я хотел спросить…
Нори потащила его за руку:
— Трик ломает мебель, а ты разговариваешь с камнем?
— Мебель?
Осуин снова покраснел. На этот раз, судя по его выпученным глазам, он покраснел от гнева. Он поспешил прочь, девушка рысила рядом с ним.
— Помнишь, я сказал, что у него дома всегда нужна еда? — спросил Джаят. — Множество детей потеряли родителей или были брошены, когда пираты покинули острова. Осуин нашёл многим из них дома по всему острову, но не для всех. Остальные живут с ним. Иногда с ними трудно совладать.
Я особо не прислушивалась. Вместо этого я смотрела на мой чай. Я не касалась чашки и не толкала стол, но на поверхности чая появилась круговая рябь, как если бы в центр чашки упал камень. Рябь всё не исчезала. Я посмотрела на остатки моего рагу. Жидкость дрожала и там тоже. Я закрыла глаза. Я мрачно сосредоточилась на том, что могу ощущать. Под моими ногами и пятой точкой я почувствовала призрак вибрации на полу и скамейке.
Я положила ладонь на Луво.
— «Земля снова вибрирует?» — спросила я у него.
— «Земля может спать так же неспокойно, как и ты, Эвумэймэй».
Мне не понравился его тон. Он был озабочен. В Гьонг-ши Луво вставал лицом к лицу против армий, и даже не сжимал свои кристаллические челюсти. Я понадеялась, что источник его озабоченности исчезнет поскорее, пока он и меня не начал заботить.
Мёртвая Вода
— Даже после двух лет в этом надземном мире, я всё ещё люблю наблюдать за восходом солнца.
Луво тихо говорил с Розторн, когда я проснулась.
— Это — дар, полученный мною от вас с Эвумэймэй и Браяром. Когда я находился в безопасности в своём горном теле, я не понимал великолепия рассвета.
Розторн объяснила:
— Необходимость совершать полуночные храмовые службы во славу богов Земли несколько портит моё восхищение восходом солнца.
Размежив веки, увидела, что Розторн наливала в таз воду для утреннего умывания. Она продолжила:
— Большую часть времени я слишком усталая, чтобы оценить восход. Другое дело — когда я в пути.
Я глянула в окно. С тех пор, как Луво впервые поведал мне о своей любви к рассвету, я вспоминала все рассветы, которые
