Знание-сила, 2006 № 05 (947) | страница 30
США —10 656 ядерных зарядов (с 1945 года)
Россия — примерно 10 000 ядерных зарядов (с 1949 года)
Китай — 402 ядерных заряда (с 1964 года)
Франция — 348 ядерных зарядов (с 1964 года)
Израиль — свыше 200 ядерных зарядов (с 1967 года)
Великобритания —185 ядерных зарядов (с 1953 года)
Пакистан — 30-50 ядерных зарядов (с 1998 года)
Индия — 30-50 ядерных зарядов (с 1998 года)
Геннадий Горелик
Отцовство водородной бомбы в российско- американском свете
Э. Теллер с "отцом" советской водородной бомбы — А. Сахаровым. 1988
Имеются очевидные основания противопоставить Эдварда Теллера и Андрея Сахарова — "отцов" американской и советской водородных бомб. Профессиональная общность этих фи зи ков-теоретиков и изобретателей ядерного оружия лишь подчеркивает контраст их общественно-политических ролей по разные стороны мировой баррикады в эпоху холодной войны. Один неизменно проповедовал политику с позиции силы, а другой, после крутого идейного поворота, — предложил разбирать саму баррикаду посредством интеллектуальной свободы.
Еще разительнее контраст в том, как эти два человека воспринимались — и все еще воспринимаются — публикой. В американском физике привыкли видеть Доктора Стрэнджлава из одноименной киносатиры — бездушного теоретика, готового на все ради нового сверхоружия и собственного величия. А в российском физике усматривают горькое раскаяние в своих термоядерных изобретениях и стремление искупить свой грех пацифизмом и самоотверженной любовью к ближним, чем он, якобы, и заслужил Нобелевскую премию мира.
Мнение самого Сахарова на этот счет удалось по-настоящему выслушать лишь после его смерти, когда были опубликованы его "Воспоминания". И лишь после краха советского режима это мнение удалось, с помощью рассекреченных архивов, проверить и дополнить. В итоге стало ясно, что популярный образ не соответствует действительности. Сахаров никогда не раскаивался в своих военно-технических изобретениях, вовсе не был пацифистом, а его гуманитарная метаморфоза произошла благодаря его профессиональным знаниям в области стратегического оружия и личному опыту в общении с советским руководством. Но эта реальная — "рассекреченная" — подоплека нисколько не изменила содержание выношенной им и совершенно открытой позиции, согласно которой "Мир, прогресс, права человека — эти три цели неразрывно связаны, нельзя достигнуть какой-либо одной из них, пренебрегая другими", — так начинается его Нобелевская лекция.
