Знание-сила, 2006 № 04 (946) | страница 80
Не удастся Комнинам затормозить и развитие феодализма в своей державе, хотя эта закваска губительна для любой империи, а полезна только варварам в предгосударственный период. Пройдет всего 80 лет, и феодалы-франки захватят Константинополь в очередном крестовом походе, не встретив сопротивления ни от столичной черни, ни от имперских чиновников. Восточным христианам империя уже не нужна, они слишком устали держать ее на своих плечах. Католики еще не накопили такого опыта — все империи, возникавшие на Западе, были пока недолговечными персональными державами. Золотой век Империи и Папства в Западной Европе далеко впереди — Фридрих Барбаросса родился в 1125 году...
А что происходит на Руси в пору, когда имперская Византия бюрократически деградирует, а Запад развивает у себя феодальную государственность? На Руси воплотился тот вариант эволюции, который прошел в Элладе, но не прошел во Франции: здесь города-коммуны пересиливают князей Рюриковичей. Причина такой разницы — интенсивная транзитная торговля по Днепровскому пути "из варяг в греки", по Волжскому пути "из варяг в персы" и по нескольким сухопутным трассам, связывающим Русь и Степь с Западной Европой. В таких условиях городское боярство срастается с купечеством (как в Венеции, Флоренции или Генуе), регулирует обмен сырьем и изделиями между городскими ремесленниками и подвластными городу селами. Князь нужен такому полису лишь как внешний хранитель равновесия сил разных городских партий или как наемный воевода, охраняющий торговые интересы "своего" полиса в конфликтах с другими полисами.
Виноградник и давильный пресс. Миниатюра. 1039 г.
Раньше всего эта система власти укоренилась в Новгороде на Волхове. Там в 1126 году (сразу после смерти Владимира Мономаха, когда в Киеве правит его сын Мстислав, а в Новгороде — внук Всеволод) возникает "смесьый" суд князя и посадника, выборного главы местных бояр. Через десять лет должность князя в Новгороде тоже станет выборной. После смерти Мстислава Великого новгородцы начнут чередовать на своем престоле приглашенных князей из разных городов, не позволяя им создать в Новгороде свою партию и не допуская княжьего землевладения вблизи города. Потом станет выборным и пост городского "владыки" — епископа, но не путем общего голосования, а по жребию из тройки самых популярных кандидатов. Надо же предоставить промыслу Божьему приоритет над многомятежным человечьим хотением!
В какой мере эта республиканская система может охватить всю Русь? Видимо, в такой же мере, в какой опыт Флоренции или Венеции пригоден для всей Италии. Там и тут будет немало республик (как правило, аристократических), поменьше — монархий (вроде Милана и Неаполя в Италии, Суздаля и Смоленска на Руси). Но большинство мелких коммун или княжеств останется вассалами своих более сильных партнеров. Такой симбиоз полисов и сельских общин (будь то в античной Элладе, средневековой Италии или Руси в ту же эпоху) можно назвать симполитией, или феодализмом. Но в первом случае надо помнить о сугубом неравенстве возможностей разных полисов, а во втором — сознавать, что субъекты русского феодализма суть не персоны, а общины людей. Например, в Новгородской республике каждый боярский род связан с определенными селами и погостами на периферии, с определенными семьями ремесленников внутри города. Именно эти бояре веками собирают дань городу в этих селах, распределяют ее, как сырье, среди этих мастеров и потому уверены в поддержке этих горожан и селян в любой политической коллизии. А конфликтов в Новгороде хватает!
