Императрица Всероссийская Елизавета Петровна | страница 31

Но в середине 40-х гг. противники Бестужева, в том числе и среди зарубежных дипломатов, были еще сильны. Его курс в поддержку Австрии и Марии Терезии по-прежнему испытывал сильное противодействие со стороны Франции и Пруссии. Это проявилось еще в одном важном тогда для двора и лично для Елизаветы деле – приглашении наследника престола, поиска для него невесты и приезда ее в Россию.

Что касается наследника трона, особого выбора у Елизаветы Петровны не было. Собственных детей, по крайней мере рожденных в официальном браке, у нее не было. Самым близким ее родственником оставался племянник, голштинский принц Карл Петер Ульрих, сын ее сестры Анны, скончавшейся в 1728 г. В принципе, если формально следовать завещанию Екатерины I, он мог быть провозглашен императором сразу после свержения Иоанна Антоновича. Не случайно в правление брауншвейгского семейства власти считали его не менее опасным, чем Елизавету.

Тем не менее Елизавета Петровна предпочла лично взойти на трон, а племянника пригласить в качестве наследника. Причем это было сделано практически немедленно. Императрица, очевидно, рассчитывала, что присутствие законного наследника при дворе будет способствовать упрочению ее положения у власти, уменьшит риск всякого рода вмешательства извне. Уже в январе 1742 г., т. е. через два месяца после восшествия Елизаветы на трон, в Петербург прибыл ее племянник голштинский принц Карл Петер Ульрих, худенький четырнадцатилетний отрок, в сопровождении своего гофмаршала Отто фон Брюмера. Он принял участие в коронации императрицы в апреле 1742 г. в качестве наследника трона. В ноябре Карл Петер Ульрих был крещен по православному обряду и принял имя Петра Фёдоровича с титулом великого князя.

Теперь следовало позаботиться и о его будущем браке, чтобы обеспечить дальнейшее продолжение правящей династии. Невесту для наследника российской императорской короны надлежало найти среди европейских принцесс. Конечно, все они были либо католичками, либо лютеранками, но предполагалась, что избранница великого князя примет православие и пройдет тот же духовный путь, что и жених.

Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны. Художник Г. Х. Гроот.

Конечно, при этом не обошлось без политики. Бестужев-Рюмин в свете укрепления союза России с Австрией выступил в поддержку кандидатуры дочери курфюрста саксонского, союзника Марии Терезии, враждовавшего с прусским королем Фридрихом II. Тем не менее в данном случае верх одержали сторонники Пруссии. Елизавета Петровна последовала совету Фридриха II избрать в невесты наследнику принцессу из небольшого Ангальт-Цербстского княжества Софию Фредерику Августу. Правящим князем там состоял ее дядя, а отец находился на службе прусского короля в чине полковника, был комендантом крепости Штеттин (ныне – Щецин в Польше). В этой крепости и появилась на свет София Фредерика Августа, известная тогда под именем принцесса Фике, а впоследствии как российская императрица Екатерина II. Елизавета сделала выбор в пользу принцессы Фике и потому, что ее семья находилась в родстве с голштинской династией, в то время как иные германские принцессы принадлежали к разветвленной родне брауншвейгских герцогов, за которой стояла тень несчастного императора Иоанна. Мать Софии Фредерики Августы принцесса Иоганна Елизавета была двоюродной сестрой Голштинского герцога Карла Фридриха, мужа Анны Петровны, сестры Елизаветы, матери Петра Фёдоровича. Следовательно, жених и невеста были троюродными братом и сестрой.